Мир проигнорировал новую стратегическую победу Асада

За последнюю неделю правительственные войска Сирии незаметно для всего мира одержали две крупные победы, стратегически сравнимые с возвращением Пальмиры.

Новая конфигурация фронта позволяет назвать следующую крупную цель Дамаска – это находящаяся в центре химического скандала провинция Идлиб. Но причины для радости на этом не заканчиваются.

 

Началось все на юго-западе – на границе с Ливаном. Огромная по местным меркам территория, которую различные джихадистские формирования удерживали несколько лет, практически без боя перешла под контроль Дамаска. Большая часть боевиков по договоренности с правительственными силами и гражданскими властями покинула зону от Дамаска до Голанских высот и ливанской границы и уже традиционно отбыла в Идлиб. 

«Про племя шайтат ходили диковатые слухи, будто бы они варят головы убитых игиловцев с целью сделать обеденный суп-шурпу прямо на передовой»

Остались только два небольших населенных пункта невдалеке от границы, с которыми пока что договориться не удалось. Это именно те местечки, которые ранее упорно выдерживали осаду и вокруг которых долго крутился хоровод международных организаций. Но по большому счету юго-западный фронт практически прекратил существование – на этом направлении опасность сохраняется только вокруг города Дераа и в ряде черкесских сел на Голанских высотах.

Эта операция обошлась практически без выстрелов, потому и не привлекла внимания международной общественности. Однако операция на севере провинции Хама вновь вызвала волну медийного возмущения по известному принципу «Асад бомбит больницы». А дело было так.

Фронт джихадистов с опорой на крупный город Аль-Латамина сохранялся непробиваемым на протяжении довольно долгого времени. Несколько долин на севере Хамы открывают дорогу на Идлиб в обход горных зон в расположенной западнее провинции Латакия – и потому представляют особую ценность. Два года назад самую первую попытку организовать масштабное наступление правительственные войска предприняли именно на этом направлении – и крайне неудачно. Бои на относительно прямом участке фронта быстро превратились в бойню и выродились в ряд фронтальных атак с обеих сторон. Иногда джихадистам удавалось не только «спрямлять углы», но и отвоевать новые земли.

Поддержка российских ВКС в конце концов сделала свое дело и фронт в северной Хаме превратился в так называемый латаминский выступ – почти равнобедренный треугольник позиций джихадистов, вклинившийся в позиции САА, внутри которого и расположен город Аль-Латамина. Это почти полная копия дебальцевского выступа, только побольше размером и с меньшими силами сторон.

В пятницу и субботу правительственные войска в бодром темпе срезали наиболее выдающуюся часть «латаминского выступа» и к понедельнику подошли к Аль-Латамине на расстояние 2–2,5 километра, то есть практически на расстояние минометного выстрела. Оборона джихадистов, державшаяся три года, рухнула мгновенно. Правда, группировки «Джебхат ан-Нусра» и «Тахрир аш-Шам» все-таки проявили организованность, их командование, вовремя распознав катастрофу и избежав полного окружения, стало отводить боевиков с передовой внутрь выступа к городу. Но если правительственные войска сохранят прежний темп наступления, вопрос будет только в одном – на каком новой рубеже джихадисты смогут закрепиться.

Сейчас они испытывают серьезный недостаток в живой силе и вынуждены отступать, чтобы сохранить хотя бы имеющиеся. Попытка закрепиться у Аль-Латамины приведет к созданию нового фронта, то есть вынудит джихадистов перейти к статичной обороне. Но пока САА обладает на этом участке фронта превосходством по всем параметрам – от численности до качества вооружения, так что переход к новой линии фронта лишь подставит джихадистов под новый удар. В Идлибе срочно формируются новые подразделения, но потенциальные резервы и «Ан-Нусры», и «Тахрир аш-Шама» в течение апреля были перемолоты, так что шансов на успех у них немного.

При таком раскладе весь так называемый южный фронт джихадистов и «умеренных» может рухнуть на более широком участке, нежели на одном только «латаминском выступе». К примеру, их позиции трещат у христианского города Маан, который на протяжении двух лет тоже был «больным зубом» всей войны и несколько раз переходил из рук в руки. Под угрозой обороны оказался Морек, а все это уже практически южные окраины Идлиба. В этой местности джихадистам трудно найти новую «узкую» позицию, которую можно было оборонять теми силами, которые остались в их распоряжении. Возможно, что такая позиция может быть найдена у Хелфайи, но, в любом случае, наконец-то создана реальная угроза для главного оплота джихадистов – Идлиба. То есть случилось то, о чем так много говорили и спорили после освобождения Алеппо – что делать с Идлибом и станет ли он главной целью нового наступления. Похоже, что стал. И это не может не радовать.

Одновременно САА продолжает оказывать давление на джихадистов западнее Алеппо, отвлекая на этот участок последние резервы противника. В марте их группировки попытались компенсировать неудачи у Алеппо и Пальмиры попыткой контрнаступления как раз на «латаминском выступе», почти прорвав оборону правительственных сил. Но следствием этого стало чрезмерное напряжение сил, а растягивание фронта на стратегически опасный выступ привело только к ухудшению их положения. Правительственные войска привыкли к тактическим отступлениям и, немного подождав, перегруппировались – и буквально смяли противника. Теперь дорога на Идлиб может быть открыта практически за несколько дней. Самое активное участие в этом наступлении принимают и российские ВКС, и сирийские ВВС.

Естественно, все это вызвало эмоциональную волну со стороны западных противников Асада, кем бы они ни были. Стратегическое поражение оппозиции теперь видно невооруженным глазом, пусть даже оно выглядит не так ярко, как при освобождении Алеппо. Отсюда очередное «Асад бомбит больницы», хотя таких объектов там попросту нет.

Уже сейчас можно сказать, что правительственной армии удалось вернуть территории, потерянные на этом направлении в 2016 году. И только по предварительным оценкам на этом участке сконцентрировано до 10 тысяч боевиков, что беспрецедентно много для такого рода полевых операций, оборона в восточном Алеппо велась не в степи и пустыне, а в городских условиях. При этом наступление ведется в основном усилиями двух наиболее боеспособных подразделений сирийской армии – 5-го корпуса, фактически созданного российскими советниками, и «Тигров».

В качестве компенсации джихадисты предприняли попытку контрнаступления в долине Хула в провинции Хомс в направлении блокпоста Аль-Куннифия. Сперва – небезуспешно. Но уже в понедельник подошедшие правительственные резервы вернули себе блокпост и восстановили прежний статус-кво, правда, не смогли отбить ранее захваченную технику. В принципе, это можно расценивать как тактический успех джихадистов, если рассматривать его под лупой.

Что же касается обстановки под Пальмирой, там террористы перешли к тактике снайперской войны. Только за один день правительственные силы потеряли от снайперского огня пять человек на высотах к северу от Тадмора. Причем, похоже, что ИГИЛ* предпочитает выбрасывать на линию фронта небольшую группу хорошо обученных стрелков, которая работает буквально два–три часа, а затем уходит обратно в пустыню. Фронт это не меняет, но раздражает, а правительственные войска (как, впрочем, и многие другие силы на Ближнем Востоке) традиционно чувствительны к психологическим проблемам, которые влекут за собой такого рода снайперские атаки. Кто это подсказал игиловцам и где они взяли таких снайперов – новый вопрос для разведки.

Не заметила мировая общественность и быстрого продвижения правительственных сил на восток от Пальмиры в сторону Дейр-эз-Зора, что в конечном счете и вызвало тактические атаки игиловских снайперов на фланговые позиции САА. Освободив пальмирский элеватор, электростанцию, район Вади аль-Ахмар, горную гряду Мустадира и одноименные газоносные поля, правительственные силы достигли развилки Талила. До Дейр-эз-Зора осталось 160 километров, а с начала наступления от аэродрома Тиас пройдено 70 километров. Ряд экспертов посчитали происходящее началом наступления на Дейр-эз-Зор. Такое возможно, но будет означать новое распыление и так немногочисленных боеспособных сил.

Помимо 5-го корпуса и «Тигров», на основных направлениях в качестве сил свободного резерва можно рассчитывать на 18-ю танковую дивизию, бригаду «Аль-Бадиа», Силы Национальной обороны, отдельные части «Хезболлы» (она, правда, сейчас увлеклась «обустройством» освобожденных от джихадистов районов на ливанской границе), различные добровольческие части и примкнувшее к ним бедуинское племя шайтат. Для этих жителей пустыни война с ИГИЛ вокруг Дейр-эз-Зора – дело кровной мести.

Несколько лет назад по непонятной причине джихадисты начали геноцидить племя шайтат – вроде бы правоверных суннитов, организуя массовые казни по 700 мужчин за раз. Впоследствии были найдены массовые захоронения убитых, где в одной могиле – до 900 человек. Скорее всего, ИГИЛ просто не хотело делиться со свободолюбивыми бедуинами нефтегазоносной территорией, но в итоге они получили свирепых «кровников».

Про племя шайтат ходили диковатые слухи, будто бы они варят головы убитых игиловцев с целью сделать обеденный суп-шурпу прямо на передовой. Тот еще союзник, но ополченцы из шайтат по требованию вождей довольно быстро восприняли военную дисциплину, и им даже поручались ответственные наступательные операции. А один из племенных полевых командиров уже вошел в историю – на разошедшемся по СМИ фотоснимке он водружает флаг на отбитом у ИГИЛ укрепленном пункте.

 

 

* Организация, в отношении которой судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности по основаниям, предусмотренным ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности"