Зарплаты мигрантов и местных работников на российском рынке труда могут существенно отличаться, особенно в период экономического кризиса. Такой вывод можно сделать из работы сотрудников Лаборатории исследований рынка труда Высшей школы экономики Евгении Поляковой и Ларисы Смирных «Дифференциация трудовых доходов между внешними иммигрантами и местными работниками на российском рынке труда». Основу работы составили данные Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения за период с 2004 по 2012 год.

К группе внешних иммигрантов в данной работе относили «этнически нерусских индивидов, которые не рождены в России». В общей выборке, состоящей из 37 тыс. наблюдений, количество таковых составило 4,78%. Как следует из работы, в России их доля, например, в 2012 году снизилась до 4,23% по сравнению с 2005 годом, когда она составляла 6,11%. Между мигрантами и россиянами существует достаточно мало различий по таким характеристикам, как возраст, пол (50% мужчин в обеих группах) и супружеский статус (состоят в браке более 70% в обеих группах).

Чуть больше исследуемые группы отличаются по уровню образования: индивиды с высшим образованием среди внешних иммигрантов встречаются реже (27%), чем среди местных работников (30%). Среднее образование имеют 10% мигрантов и 7% местных работников.

«В зависимости от состояния экономики это различие может изменяться: дифференциация трудовых доходов между двумя группами сокращалась до 11−13% в периоды относительного роста экономики в 2004—2007 годах и в 2010—2012 годах, возрастала до 21% в период экономического кризиса в 2008—2009 годах», — отмечает Лариса Смирных.

Существенная часть (30%) разрыва между трудовыми доходами мигрантов и местных работников может возникать из-за ненаблюдаемой разницы между этими группами работников, то есть сегрегации, поясняет автор исследования.

«В данном случае эта ненаблюдаемая разница может быть вызвана как предпочтениями работодателей нанимать работников только определенной группы (например, определенной национальности или этничности), так и ненаблюдаемыми различиями между группами — например, социально-культурными особенностями подхода к работе и выбору рабочего места», — говорит она.

Выбор самими мигрантами рабочего места, напомним, может быть существенно ограничен прошлым опытом — при выборе места работы во время повторной миграции они склонны ориентироваться скорее на наработанный ими социальный капитал, чем на экономические перспективы.

Как отмечается в работе, хотя в абсолютных цифрах доля вклада сегрегации в различие трудовых доходов мигрантов в России существенна, на фоне ситуации в других странах она относительно невелика. Так, например, в Китае этот показатель составляет 37%, а Израиле он равен 70%.

При этом исследователи отмечают, что общий уровень сегрегации на российском рынке труда незначительно, но стабильно рос начиная с 2004 года. Однако в перспективе до 2030 года, по данным совместной работы исследователей Евразийского банка развития, Программы развития ООН, Высшей школы экономики и Российской академии наук, российский рынок труда с высокой вероятностью останется наиболее привлекательной целью для трудовых ресурсов Центральной Азии.

Анастасия Мануйлова