Уроки ближневосточного кризиса https://cont.ws/@ishchenko/2657490
Кризис, конечно, ещё далёк от завершения, можно даже сказать, что он находится в самом начале.
Вроде бы подводить итоги и извлекать уроки пока рано. Но, по своей остроте и размаху, он настолько опасен, что велика вероятность физического отсутствия на планете к его концу кого-то, кто способен был бы подвести итоги
Тем не менее некоторые полезные вещи можно определить уже сейчас. Если вовремя осознать значение изменений, произошедших в военном деле и их влияния на оборонную политику государств, то, может быть, удастся избежать худшего.
«Хезболла» отрапортовала об уничтожении за 12 дней 12 израильских танков. Ещё о двадцати уничтоженных танках заявил ХАМАС. Это очень большие потери бронетехники для израильской армии за такой короткий промежуток времени. А ведь есть и потери легкой бронетехники, и артиллерии, и даже авиация потеряла один самолёт и какое-то количество вертолётов. Человеческие потери превысили триста человек только убитыми. Есть ещё неназванное количество раненых и неизвестное количество пленных (если, конечно, пленные живы).
При этом Израиль пока ведёт дистанционную войну, основная заявленная часть — сухопутная операция в Газе — ещё не начата, а она обещает быть самой трудной и сопряжённой с самыми высокими потерями. Впервые Израиль несёт такие высокие потери (в том числе в технике) во время противостояния не с регулярной армией, а с боевиками организаций, до сих пор действовавших партизанскими методами (ударил-убежал), стремившихся избегать прямого столкновения с развёрнутыми армейскими частями, а когда этого не удавалось, несших значительные потери. При этом в дистанционной войне Израиль почти всегда обходился либо вообще без потерь, либо малыми потерями (единичных военнослужащих).
Для примера, в Ливанской войне 1982 года (когда против ЦАХАЛа воевала не только ООП, но и регулярные части сирийской армии), Израиль за три месяца (с шестого июня, по первое сентября) потерял 657 человек убитыми 3886 ранеными и 3 пропавшими без вести. Сегодняшними темпами этот результат будет достигнут уже через две недели, если не раньше, а всего с начала первых столкновений пройдёт три — три с половиной недели).
Хоть мы и отмечаем некоторое снижение мотивации, подготовки и дисциплины современных израильских военнослужащих по сравнению с 1982 годом, надо признать, что снижение это именно незначительное и некритичное, ЦАХАЛ всё ещё самая сильная армия Ближнего Востока и все окружающие арабские страны всё ещё не решаются вступить с ней в прямую схватку один на один.
Тем не менее действия ХАМАСа и их союзников уже привели к тому, что израильское руководство вынуждено было отложить начало операции в Газе и задуматься о её целесообразности. Жертвы среди мирного населения и реакция мировой общественности Тель-Авив не пугают. Израиль всегда действовал по принципу «победа всё спишет», и всегда именно так и случалось — победа списывала все преступления, а мировое сообщество быстро переключалось на какую-нибудь другую проблему.
Правительство Израиля застыло на три дня в нерешительности и начало усиленные консультации с собственными военными и с союзниками, поскольку выяснилось, что сухопутное вторжение в Газу может закончиться совсем не победой. Бои в городской застройке и так уравнивают шансы боевиков и регуляров, но ведь уже выяснилось, что боевики вполне успешно противостоят ЦАХАЛу и в дистанционной войне. Возникает вопрос: сколько придётся положить жизней израильских солдат для выполнения задачи по полной очистке Газы от ХАМАСа (а фактически от всего арабского населения)?
Израиль не может себе позволить слишком большие потери не только, и даже не столько потому, что они угнетающе подействуют на общество. Общество останется достаточно консолидированным и готовым воевать дальше — отступать некуда: позади Средиземное море и новое рассеяние для выживших. Поэтому воевать израильтяне будут отчаянно и до конца.
Но высокие потери в борьбе с прокси-структурами и отвлечение на этот внутренний фронт значительных сил ЦАХАЛа разрушит миф о её непобедимости (который уже изрядно подпорчен) и может стимулировать окружающие арабские страны в очередной раз попытать счастье в прямом столкновении с Израилем. По крайней мере не бог весть какая мощная в военном плане Иордания уже грозит Тель-Авиву войной, в случае начала сухопутной операции в Газе. Такого не было с 1973 года. Обычно войной грозил Израиль.
Что же произошло?
Военное дело незаметно критически изменилось. Сирийская и украинская кампании российских войск, а также действия азербайджанской армии во Второй Карабахской войне показали не только резко возросшую роль беспилотников, современных высокоэффективных ПТРК и ПЗРК, а также манёвренной лёгкой пехоты (в том числе на гражданской технике), но и способность оснащённых этим оружием, обученных им пользоваться и тактически подготовленных к новому типу войны боевиков долгое время на равных противостоять регулярной армии в отрыве от внешней поддержки или при минимальной внешней поддержке.
Такой войне государственные структуры только мешают, так как административные и гражданские объекты служат приоритетными целями для массированных деморализующих ударов. Государство, обладающее достаточным потенциалом, может зеркально или нелинейно ответить другому государству на применение такой тактики (как, например, Россия на Украине).
Но ответить тем же боевикам крайне тяжело. У них нет постоянных мест дислокации, у них нет тыла в общепринятом понимании, а застать их небоеготовыми на марше почти нереально (хоть иногда удаётся). Неизбирательные же обстрелы контролируемой боевиками территории (как делает Израиль в Газе) лишают государство, прибегающее к подобному методу, поддержки мирового сообщества, которое перестаёт замечать преступления боевиков (ибо, от них ничего другого и не ждали), а громко требует от применившего неизбирательные методы борьбы государства «прекратить геноцид» и т. д.
Именно поэтому, кстати, несмотря на все крики «утёрлись!», «надо бахнуть!», «стереть в пыль!», «мирных там нет!» и т. д., которыми люди с неустойчивой психикой сотрясали и продолжают сотрясать эфиры отечественного ТВ и социальные сети, Россия действует на Украине с предельной аккуратностью и предъявить ей, по сути, нечего (многие хотят, но никто не может).
Прокси-войны в ХХ веке велись не раз. Прокси-войну США проиграли СССР во Вьетнаме, СССР проиграл США в Афганистане, США почти выиграли прокси-войну в Сирии, но после появления там российского контингента, безнадёжно проиграли её. Иран не первый год ведёт прокси-войну против Израиля, а Израиль против Ирана. Прокси-войну Иран выиграл у Саудовской Аравии в Йемене.
До последнего десятилетия государство могло «зафиксировать убыток», просто прекратив своё участие в прокси-войне (отозвав экспедиционные силы) без достижения поставленной цели (что является поражением), но без катастрофического разгрома.
Десятилетняя Афганская война СССР и двадцатилетняя борьба США с талибами* убедительно свидетельствовали, что регулярное государство может как угодно долго, без серьёзных последствий для себя продолжать войну с негосударственными структурами. Уровень потерь во всех случаях был приемлемый, и прекращение боевых действий происходило исключительно потому, что власти соответствующей страны понимали, что военным путём достигнуть поставленных целей невозможно, то есть продолжение войны бессмысленно.
Успехи прокси-структур в Сирии и Ираке в 2010–2015 годах военные и политики относили за счёт внутренней слабости этих государств и отсутствия достаточной мотивированности у вооружённых сил.
Но случай Израиля свидетельствует о том, что дело не в слабости государства или армии. Израиль — сплочённое государство, израильское общество высоко мотивировано на защиту страны, а ЦАХАЛ всё ещё (при всех проблемах) сильная, сбалансированная и хорошо подготовленная армия (по крайне мере в том, что касается задач защиты Израиля от армий окружающих арабских стран, далёкие экспедиции ЦАХАЛу не под силу).
Новые технологии сделали традиционные пехотные средства борьбы достаточно мощными, чтобы при использовании манёвренной тактики эффективно противостоять бронированным ударным группам, уходить от ударов авиации и артиллерии, атаковать колонны снабжения и тыловые объекты, снижая таким образом до нуля боеспособность регулярных соединений и уничтожая их без серьёзных прямых столкновений.
Ошибка украинских военных в противостоянии с Россией заключалась в том, что они обрадовались отходу ВС РФ из северных и северо-восточных областей Украины и сокращению линии фронта и перешли от манёвренной войны с разреженными боевыми порядками (к которой они в 2022 году были лучше подготовлены) к позиционной борьбе, в рамках которой они ничего не могли противопоставить профессионализму российских штабов, превосходству ВС РФ в артиллерии, авиации и расходных материалах, а также более высокому мобилизационному потенциалу России. Результат — высочайшие (более десяти к одному, а сейчас уже, возможно, и более двадцати к одному) потери ВСУ, получение ВС РФ времени на адаптацию к новым условиям ведения войны, на насыщение российских войск необходимой техникой и безнадёжное положение, в котором ВСУ оказались сегодня.
Российская армия на сегодня имеет наибольший опыт как борьбы с противником, задействующим новейшую тактику, ориентированную на максимальное использование новых военных технологий, так и насыщения собственных подразделений новыми видами техники, включая массовое применение «малой» (беспилотной) авиации, эксперименты с новой, более гибкой структурой вооружённых сил, новыми приёмами в обороне и наступлении.
События последних кампаний, в которых использовались новые военные технологии, показывают, что оборона в очередной раз становится сильнее наступления. Но оборона гибкая, манёвренная, глубокоэшелонированная. Численное и даже техническое превосходство, в том числе абсолютное превосходство в отдельных видах вооружений, перестали быть абсолютной гарантией победы. Профессионально владеющий новыми военными технологиями и новой тактикой противник способен поставить в тяжёлое положение значительно превосходящую его по общей численности и технической мощи армию.
Очевидно, что сейчас штабы всех стран займутся изучением опыта всех последних «технологичных» кампаний, в том числе и особенно израильской, попытаются, с одной стороны, выработать противоядие новым военным технологиям, а с другой — найти новые, неожиданные для вероятного противника способы их использования, а также выработать изменение под них общей структуры вооружённых сил.
Процесс находится в самом начале. Поэтому нам нельзя успокаиваться после победы на Украине, необходимо бдительно следить за всеми «технологичными» столкновениями ближайших лет и внимательно изучать все новые технические и тактические приёмы, которые будут в них применены. Прямо сейчас можно обратить внимание на то, что государства, не имеющие достаточной оперативной глубины: Израиль, НКР и даже Тайвань (несмотря на то, что островное положение даёт ему чуть больше шансов), в условиях применения новых военных технологий, с первого же дня войны оказываются в сложных, почти безвыходных, условиях и надеются не столько на себя, сколько на поддержку сильного союзника.
Не только Армения пыталась убедить Россию в необходимости защищать НКР силами ВС РФ, но и Тайвань полагается только на поддержку Запада (в первую очередь США) против Китая, и Израиль, немедленно после начала кризиса, обратился за полномасштабной помощью к США и Западу, более того, настаивает на абсолютной координации даже политических позиций (что в настоящих условиях означает безоговорочную поддержку Западом позиции Израиля).
Возможность поставить под угрозу существование подвергшегося нападению государства в первые же дни после атаки, а также необходимость для атакующего упредить развёртывание в поддержку атакованного военных и дипломатических усилий его союзников, ведёт к новой актуализации теории блицкрига. Для нас это повышает угрозу внезапного массированного удара поляков и прибалтов по Белоруссии. На сегодня такая опасность снизилась по сравнению с 2020–2022 годами, но в любой момент ситуация может измениться.
В общем, мы живём в эпоху перемен также и в военном деле и это повышает общую нестабильность международных отношений и увеличивает угрозу внезапной войны за счёт соблазна атакующего немедленно реализовать полученное им истинное или мнимое технологическое или тактическое превосходство в ходе разработки новых вооружений и новых тактических приёмов.
* Организация, деятельность которой запрещена на территории РФ.