Нынешняя насильственная украинизация — это не борьба за становление украинской нации, которая вполне сформировалась в советский период, а этноцид русских. Именно поэтому она приобретает столь чудовищные и трагикомичные в своей чудовищности черты, когда, воюя с русским языком, «воины» уничтожают и самих себя.
Откуда берется национальный язык
Национальный язык обычно формируется после создания национально-буржуазного государства, и им становится язык региона, вокруг которого это государство формируется. При феодализме ни о каком национальном языке говорить нельзя, поскольку нет нации. «Нормандия, Бургундия, Шампань или Прованс» — есть земли со своими сеньорами, которые принесли вассальную присягу одному самому крупному и сильному сеньору — королю. Так получается феодальное государство. Оно может быть лоскутным, поскольку наследственные родовые земли запросто располагаются на разных концах географии, часто оно нестабильно, поскольку вассалы по ряду причин могут отходить на службу к другому сюзерену вместе со своими землями.
В эпоху абсолютистских монархий, условно в 18-м веке, им такое вытворять уже не дают, но это вопрос силы монарха. Так что французские крестьяне даже 18-го века никакие не французы и ни на каком французском языке не говорят. Они бретонцы, аквитанцы, нормандцы и т.д. со своими весьма различными диалектами. Их объединяет то, что они подданные своего сеньора, а тот, в свою очередь, подданный короля. К тому времени какое-то национальное сознание начинает просыпаться разве что у городских торговцев, поскольку экономические дела на одной территории объединяют их интересы.
Что такое французский язык? Это язык, базовым для которого стал диалект Иль-де-Франс, центра победившей буржуазной революции. А ведь как этому сопротивлялись! Та же знаменитая Вандея, готовая даже принять английскую интервенцию ради сохранения «старых порядков».
Смысл в том, что жители разных регионов феодального государства, конечно, понимают друг друга, но языковые различия таковы, что чужака видно сразу и он разговаривает очень смешно. Даже сейчас в регионах с глубокими пережитками старых общественных отношений (в тех же Карпатах) понять какую-нибудь древнюю старушку в целом можно, но ее язык будет звучать довольно странно и даже забавно.
Поэтому да, процесс формирования национального языка всегда в какой-то степени искусственный и всегда реализуется железом и кровью. Язык — один из факторов формирования нации, поэтому всех заставляют говорить на языке победителя в гражданском противостоянии в ходе буржуазной революции. Процесс это для многих неприятный, но для соответствующей эпохи естественный.
Опоздали на 400 лет
Почему мы так сопротивляемся насильственной украинизации национально-буржуазной Украины, если понимаем, что так происходит всегда и везде? По одной простой причине. Эпоха буржуазных революций даже в самых отсталых странах Европы завершилась лет 150 назад. Те, кто развивались быстрее и раньше остальных, впрыгнули в капиталистическую лодку (в 16-17-м вв.), получили в новом на то время доме лучшую квартиру. К 20-му веку пустые квартиры закончились, а жильцы с нижних этажей решили, что жилплощадь надо переделить более «справедливо», и устроили с этой целью две мировые войны. Впрочем, ко Второй мировой половина мира уже строила совершенно новый дом на новых принципах общежития, но это другая история.
Украина в капиталистическую лодку впрыгнула: а) катастрофически поздно, б) противоестественным образом. Поздно, потому что главные страны буржуазного мира это сделали лет за 400-500 до Украины, и это разрыв такого масштаба, который преодолеть невозможно.
Противоестественно, потому что переход произошел не вперед — от феодализма к капитализму, а назад — от коммунизма к капитализму. Колесо истории, конечно, можно насильственным образом слегка провернуть в обратную сторону, но результат получается не очень.
Таким образом, и попытка сделать украинский язык единственным национальным языком на Украине выглядит чудовищно. Одно дело — проворачивать такое, когда нации нет и она только формируется из разрозненных феодальных сообществ; другое — когда нации (на территории Украины основные — украинская и русская) давным-давно созданы, имеют свои развитые языки, культуры, традиции, образ жизни и т.д. Поэтому на Украине происходит не формирование украинской нации, а этноцид нации русской с целью растворить ее в украинской. Это процесс совсем иного характера, который, согласно современному международному законодательству, тянет на преступление.
Мало того, тот украинский язык, который пытаются насильственно насадить всем нациям, проживающим на территории Украины, искусственно делают все меньше и меньше похожим на украинский язык эпохи окончательного формирования украинской нации, т.е. советского периода, когда украинская литература печаталась в невиданных ни до того, ни после масштабах. Причем речь не о естественных заимствованиях недостающих, скажем, терминов (большинство из них в свое время были сделаны из понятного любому жителю Украины русского языка), а о намеренном коверкании с целью «гэть от Москвы!». В смысле с целью оторвать русских граждан Украины от страны материнской культуры, что, конечно, не может расцениваться иначе, как этноцид.
Галицкое село вместо украинского национального государства
К 19-му веку стараниями английской политики гэльский язык в Шотландии и Ирландии практически исчез, и его «придумывали» заново литераторы-романтики. Украинский язык в период СССР не только никуда не делся, но и всячески развивался, поэтому придумывать его заново вроде бы и не нужно. Однако создается такое впечатление, что его таки придумывают. Украинский язык, который звучит в медиапространстве, — это не тот украинский язык, который мы учили в школе даже в 1990-е. Как будто тот куда-то унесли и принесли новый.
Например, куда ни посмотри, во всех СМИ, во всех пресс-службах, на всех официальных и неофициальных выступлениях, в судебных заседаниях, на университетских лекциях как вирус распространяется загадочное слово «наразi». Эту «наразю» как слово-паразит вставляют куда ни попадя: наразі дякую (спасибо), наразі пішов дощ (пошел дождь), наразі Зеленському подзвонив Байден (Зеленскому позвонил Байден) и т.д.
Так и хочется сказать: «Однако, здравствуйте». «Наразя» как паразит стала вгрызаться в тело украинского языка не вчера. Еще убитый за свои взгляды и убеждения Олесь Бузина писал: «Это ничего не значащее слово. В переводе: "на этот момент". Слово-паразит, как "ну" или "э-э-э". Нечего человеку сказать, так он сует свое "наразі" — дабы образованность показать, как Голохвастов. Ладно бы это "наразі" было украинским. Но почему его не употребляют Шевченко, Нечуй-Левицкий, Карпенко-Карый, Панас Мирный? Почему в их произведениях ни одного "наразі" на десятки томов? Потому что слово это польское — символизирующее искажение украинского языка на Галичине под польским гнетом».
Впрочем, советский словарь украинского языка 1974 года такое слово знает, переводит его как «пока что», «сейчас» с пометкой — диалектное. В качестве примеров использования приводятся фразы из произведений западноукраинских писателей Ивана Франко и Ярослава Галана.
Похожая история с еще одним западноукраинским диалектным словом «відтак», которое вместо литературного украинского слова «тому» («потому») используют все дикторы, причем не только на центральных телеканалах, но и на местных, восточноукраинских. У того же Ивана Франко «відтак» означает «потом», «после того». То есть не просто используют диалектное слово, но еще и используют его неправильно.
Итак, это диалектные западноукраинские слова. Ну, употребляет их бабушка в Карпатах — и ладно. Почему они перекочевали в центральные СМИ, делопроизводство и т.д.? Современная Украина сформировалась вокруг галицкого села? Или была гражданская война, в ходе которой Ивано-Франковск победил Харьков, и все ключевые места в правительстве, СМИ, культуре и образовании отдали выходцам с Западной Украины? Нет, это не так. Конечно, экс-руководитель Института нацпамяти Вятрович — галичанин, но сменивший его Дробович — восточноукраинский еврей, а ведет себя так, что Вятровича и увольнять смысла не было. Порошенко и Зеленский вроде тоже не с Западной Украины.
Ну представьте себе ситуацию: дорогой адвокат в московском суде зачитывает речь таким образом: «Прокурор гутарит, шо надысь поданные евонные доказательства дюже лихие». Вот «наразя» и «відтак», звучащие в судах Украины, — это то же самое. Но никто на такие перлы внимания не обращает, поскольку используются они просто как ничего не значащие слова-паразиты. Зачем? Просто так. Въедается через телевизор и употребление коллегами.
Однако фраза номер один в украинском правосудии — это «висунути підозру». Оно и понятно, выдвигать подозрение в госизмене за выражение мнений и взглядов вроде как неприлично, поэтому высунули пидозру — и хорошо.
Не сбивайте нас с толку
В связи с тяжелой коронавирусной пневмонией посещение судебных заседаний мне пришлось временно прекратить, а вот в больнице довелось пролежать больше месяца.
Так вот, насильственная украинизация с бездумной заменой либо русских, либо транскрибированных с русского на украинский терминов на франкенштейнообразных уродов просто мешает работать, нарушает рабочий процесс. Специалистов, от быстрых решений которых прямо здесь и сейчас зависит жизнь людей, заставляют заполнять истории болезней на неродном языке, на котором они не учились врачебному делу. А теперь новый закон обязывает врачей говорить на неродном языке с пациентами и их родственниками. И если в общении дискриминационный закон на свой страх и риск (могут ведь и донос написать) можно игнорировать, то заполнение документов — никак.
Переводы занимают много ценного рабочего времени, и особенно сильно это сказывается в период коронавирусной пандемии и реформы здравоохранения, когда медперсонала и так не хватает. Не всегда у врача есть время лезть в словарь. Вот и пишут на суржике, а потом это читать пациентам. Как написать по-украински «тазобедренный сустав»? То, что сустав — это суглоб, лично я помню. Бедро — это стегно (в магазинах, торгующих курятиной, на ценниках написано, поэтому знают все). А как будет «таз»? Оказывается, не важно, потому что тазобедренный сустав — это кульшовий суглоб.
А если надо описать проблемы в подмышечной зоне, что делать? Можно, конечно, чтобы отстали, написать «підмишечна» или хотя бы «підм'язова» (м'язи — мышцы), но что-то подсказывает, что в русско-украинском медицинском словаре перевод звучит иначе. В общем, подмышки — это пахви. Этимологии общепринятой нет. Кто-то выводит это слово из чешского языка, кто-то чуть ли не из санскрита. Есть даже такая совсем нелепая версия, что «пахви» — от слова «пахнуть».
Первое же, что мы узнаем о «пахвах» из украинской «Википедии», — это то, что их не надо путать с «піхвою» (отделом репродуктивной системы самки) и «пахвиною» (частью нижнего края живота, которая прилегает к бедру). Раз просят, значит, путать не будем. Правда, русский литератор Петр Вяземский некогда писал, что «лучшие умы сбиваются с пахвей, говоря о России». Эта устаревшая фраза означает «сбиваться с толку». Так что мы, говоря сегодня о коверкании украинского языка, точно сбиваемся с пахвей.
Задолго до майдана, в «благословенном» кучмовском 2000 году, в Киеве опубликовали «Российско-украинский (московско-русь(с)кий или москвинско-русинский) медицинский (врачебный) словарь с иноязычными названиями» под редакцией некоего С. Нечая. Сомнительно, чтобы хоть один вменяемый врач таким пользовался, но сам факт публикации подобных произведений уже в то время говорит о долгоиграющих процессах, напрямую с майданом не связанных.
Например, инсульт в словаре переведен как «грець». «Хай йому грець» — черт с ним, капец ему. То есть если инсульт, то остается только сушить ласты. Бактериолога составители словаря называют «паличківець» — палочник. Учитывая, что палочник — это такое насекомое, то отношение к бактериологам, в общем, понятно. Еще больше досталось гематологу, его назвали «кровник». Так и представились сразу чеченские горы. Ну а анатомия переведена как «розтинацтво» — расчленение. Прямо-таки техасская резня бензопилой.
Без «Науки логики» — ни логики, ни науки
Вот и думаешь, что лучше бы перевода вовсе не было, чем был такой. И действительно, есть сферы, где перевод не успели или не смогли сделать. Это, прежде всего, гуманитарная наука, в частности философия. Поскольку волею судеб мне довелось попасть в аспирантуру одного крупного киевского университета, с данной проблемой я столкнулся лицом к лицу. Точнее, проблему людям делают дискриминационные законы, требующие вести преподавание и писать научные работы на государственном, а не на родном языке.
Например, на лекции по философии Канта преподаватель был вынужден переходить на свой родной русский язык, называя философские категории. Как перевести на украинский «долженствование»? Нет принятого в научном обороте украинского термина. Так почему тогда нужно издеваться над собой и над студентами, вместо того чтобы вести лекцию на понятном всем русском языке? Вопрос в пустоту — ведь преподавателей в как бы демократическом обществе не спрашивают точно так же, как не спрашивают и всех остальных.
Но проблема еще острее. В течение месяца мне необходимо сдать работу по философии науки, точнее по выбранной для будущей диссертации методологии. Поскольку выбранный мной метод — диалектическая логика Гегеля, а единственная книга, где эта самая диалектика изложена, — «Наука логики» — на украинский язык не переведена, никакой возможности описать движение категорий на украинском языке у меня нет. Заметьте, речь не о желании, а о реальной возможности даже закинуть текст в гугл-переводчик. Предсказать же реакцию на сдачу работы на русском языке сложно, ведь человеческое понимание и здравый смысл упираются в нездравый закон. Кстати, сдавать на английском не запрещено.
«Почему вы не хотите учить украинский язык?» — с деланой наивностью вопрошают самопровозглашенные патриоты. Ответ прост: потому что мы его уже знаем. А вот почему вы отказываетесь признать объективную действительность — наличие на Украине двух наций с двумя языками и двумя культурами, ввергая тем самым страну в гражданское противостояние, вплоть до войны?
Потому что для самопровозглашенных патриотов мир формируется не отражающим действительность разумом, а подменяющими действительность медиа. Чувства вместо объективности. Есть такие философские учения, которые говорят, что есть только «Я», а мир — это совокупность моих субъективных ощущений. Я художник — я так вижу, у меня такое уникальное мнение. Хотя, на самом деле, вовсе и не уникальное, а скорее архаичное.