Как будто президентские выборы в США были недостаточно ужасными, то вот вам еще одни: во Франции.

Система во Франции очень отличается, здесь множество кандидатов в двух турах, большинство из них крайне внятно и грамотно излагают свои мысли, часто обсуждая даже реальные проблемы. Бесплатное телевизионное время снижает влияние больших денег. Первый тур 23 апреля выберет двух финалистов для второго тура голосования 7 мая, что обеспечивает намного больший выбор, чем в Соединенных Штатах.

 

Но мартышка видит - мартышка делает, и ведущий политический класс хочет подражать порядкам Империи, даже повторяя тему, которая доминировала на предвыборном шоу 2016 года через Атлантику: зловредные русские пакостят нашей прекрасной демократии.

 

Копирование американской системы началось с "первичных выборов", проведенных двумя основными правящими партиями, которые очевидно жаждут закрепиться как эквивалент американских демократов и республиканцев в двухпартийной системе. Правая партия бывшего президента Николя Саркози уже переименовала себя в Les Républicains, а лидеры так называемой Социалистической партии только и ждут подходящего случая, чтобы назваться Les Démocrates. Но в сложившейся обстановке ни одна из них, вероятно, не выиграет на этот раз.  

 

Учитывая почти повсеместное недовольство уходящим правительством Социалистической партии президента Франсуа Олланда, "Республиканцев" давно считали естественными фаворитами для победы над Марин Ле Пен, которая, согласно всем опросам, занимает лидирующие позиции в первом туре. С такими многообещающими перспективами первичные выборы "Республиканцев" привлекли в два раза больше добровольных голосовавших (они должны заплатить небольшую сумму и заявить о приверженности "ценностям" партии, чтобы проголосовать), чем у социалистов. Саркози был исключен из гонки, но что еще удивительнее, также был исключен и имевший наибольшие шансы на успех кандидат, надежный участник команды истеблишмента, мэр Бордо Ален Жюппе, который был ведущим кандидатом по опросам и в редакционных статьях СМИ.

 

Семейные ценности Фийона 

 

Став удивительным проявлением широко распространенного разочарования общественности политиками, избиратели "Республиканцев" обеспечили безоговорочную победу бывшему премьер-министру Франсуа Фийону, практикующему католику с ультра-неолиберальной внутренней политикой: более низкие налоги для корпораций, значительные сокращения социального обеспечения, даже медицинских страховых льгот - ускоряя то, что делали предыдущие правительства, но более открыто. Что менее традиционно, так это то, что Фийон решительно осуждает текущую антироссийскую политику. Фийон также идет вразрез с несгибаемой политикой социалистического правительства свержения Асада, демонстрируя солидарность с подвергающимся гонениям христианами в Сирии и с их защитником, которым является правительство Асада.

 

У Фийона респектабельный вид, как говорят французы - вид человека, который мог бы причащаться, не исповедуясь. В качестве темы кампании он убедительно подчеркивал свою благодетельную способность противостоять коррупции. 

 

Но вот досада! 25 января полусатирическая еженедельная газета "Le Canard Enchainé" сделала первые выстрелы в идущей медийной кампании, направленной на разрушение имиджа Господина Чистюли, сообщив, что его британская жена Пенелопа получала щедрую зарплату за работу его помощницей. Так как Пенелопа была известна как домохозяйка, занимавшаяся воспитанием их четырех детей в деревне, существование этой работы находится под большим сомнением. Фийон также платил своему сыну адвокатский гонорар за неопределенную работу, и своей дочери за предполагаемую помощь ему при написании книги. В известной мере эти обвинения доказывают прочность семейных ценностей консервативного кандидата. Но его рейтинг упал, и ему грозят возможные уголовные обвинения в мошенничестве.  

 

Скандал является реальным, но выбор времени вызывает подозрения. Этим фактам много лет, а момент их раскрытия хорошо рассчитан, чтобы гарантировать проигрыш Фийона. Более того, в тот же самый день разоблачений в "Canard" прокуроры спешно начали расследование. По сравнению со всеми нераскрытыми грязными делами и нерешенными кровавыми преступлениями, совершенными теми, кто контролирует французское государство, в течение многих лет, особенно во время их заграничных войн, обогащение собственной семьи может показаться относительно незначительным фактом. Но публика видит это иначе.  

 

Кому выгодно?

 

Многие считают, что несмотря на постоянные лидирующие позиции кандидата от "Национального фронта" Марин Ле Пен по опросам, кто бы не занял второе место, он победит во втором туре, потому что постоянный политический класс и СМИ сплотятся вокруг клича "спасти Республику!". Страх перед "Национальным фронтом" как "угрозой Республике" стал чем-то вроде рэкета под предлогом защиты для традиционных партий, так как это клеймит как неприемлемую большую часть оппозиции против них самих. В прошлом обе основные партии по-тихому содействовали укреплению "Национального фронта" с тем, чтобы забрать голоса у своего соперника.  

 

Таким образом, отстранение Фийона увеличивает шансы, что кандидат от теперь уже полностью дискредитированной Социалистической партии может оказаться на волшебном втором месте, в конце концов, как рыцарь, который должен убить дракона Ле Пен. Но кто же именно является кандидатом социалистов? Это не очень ясно. Есть официальный кандидат от Социалистической партии, Бенуа Амон. Но выделившийся из администрации Олланда независимый кандидат Эммануэль Макрон, "не левый, и не правый", привлекает поддержку правого фланга Социалистической партии, а также большей части неолиберальной глобалистской элиты.  

 

Макрон запланирован стать победителем. Но сначала взглянем на его противников слева. Франсуа Олланд, рейтинг которого составляет однозначную цифру, очень неохотно поддался на уговоры своих коллег, чтобы избежать унижения большого проигрыша при выдвижении на второй срок. Ожидалось, что на не очень массовых первичных выборах Социалистической партии будет избран ярый сторонник Израиля, премьер-министр Мануэль Валльс. Или же Арно Монтебур, находящийся левее от Валльса, своего рода Уоррен Битти французской политики, знаменитый своими любовными связями и агитацией за новую индустриализацию Франции.  

 

И снова сюрприз. Победителем стал бесцветный, малоизвестный партийный карьерист по имени Бенуа Амон, который оседлал волну народного недовольства, чтобы представить себя левым критиком и альтернативой социалистического правительства, которое предало все обещания Олланда бороться с "финансистами" и вместо этого атаковало права рабочего класса. Амон добавил остроты своим утверждениям, что он "левый", придумав трюк, который моден в других странах Европы, но является новшеством во французских политических дебатах: "гарантированный базовый доход". Идея о предоставлении каждому гражданину одинаковой подачки может звучать привлекательно для молодых людей, которым трудно найти работу. Но эта идея, которая исходит от Милтона Фридмана и других поборников свободного финансового капитализма, на самом деле является ловушкой.  

 

Этот проект основан на идее, что безработица является постоянной, в отличие от проектов по созданию рабочих мест или коллективной деятельности. Он должен финансироваться за счет замены целого ряда существующих социальных расходов во имя "избавления от бюрократии" и "свободы потребления". Этот проект завершит лишение рабочего класса влияния как политической силы, разрушив общий социальный капитал, который представляют собой государственные услуги, и разделит зависимые классы на оплачиваемых работников и неработающих потребителей.  

 

Маловероятно, чтобы гарантированный базовый доход стал серьезным вопросом во французской политической повестке дня. Пока что заявка Амона на радикальность служит для увода избирателей у независимого левого кандидата Жана-Люка Меланшона. Оба они соперничают за получение поддержки "зеленых" и активистов французской Коммунистической партии, которая потеряла все возможности для определения своей собственной позиции.

 

Расколотые левые

 

Будучи великолепным оратором, Меланшон приобрел известность в 2005 году как ведущий противник предложенной Европейской Конституции, которая была решительно отвергнута французами на референдуме, но тем не менее принята под новым названием французской Национальной ассамблеей. Как многие другие левые Франции, Меланшон имеет троцкистское прошлое (из посадистов, больше настроенных на революции в странах третьего мира, чем на борьбу со своими соперниками), прежде чем он вступил в Социалистическую партию, из которой он вышел в 2008 году, чтобы основать Левую партию. Он временами заигрывал с потерявшей управление Коммунистической партией, чтобы она присоединилась к нему в Front de Gauche (Левом фронте), и объявил себя кандидатом в президенты от нового независимого списка кандидатов под названием "La France insoumise" - что примерно можно перевести как "Непокорная Франция". Меланшон ведет себя агрессивно с покладистыми французскими СМИ, так как он защищает такие необщепринятые позиции как похвала Чавесу и несогласие с сегодняшней русофобской внешней политикой Франции. В отличие от традиционного Амона, который следует курсу Социалистической партии, Меланшон хочет, чтобы Франция вышла из еврозоны и из НАТО.    

 

В этом составе есть только две реально сильные личности: Меланшон слева и предпочитаемый им соперник - Марин Ле Пен справа. В прошлом их соперничество на местных выборах не давало им обоим побеждать, хотя она была впереди. Их позиции по внешней политике трудно отличимы: критика Европейского Союза, желание выйти из НАТО, хорошие отношения с Россией. 

 

Так как оба они отклоняются от курса правящих кругов, то их обоих изобличают как "популистов" - этот термин означает любого, кто обращает больше внимания на то, чего хотят обычные люди, чем на то, что диктует господствующая верхушка. 

 

По внутренней социальной политике, сохранению социальных служб и прав рабочих Марин значительно левее Фийона. Но клеймо "ультраправой" партии, приделанное к "Национальному фронту", остается, хотя вместе с ее близким советником Флорианом Филиппо она спровадила своего отца Жана-Мари и скорректировала курс партии, чтобы привлечь избирателей из рабочего класса. Основным пережитком старого "Национального фронта" является ее неприязнь к иммиграции, которая теперь сосредоточена на страхе перед исламскими террористами. Террористические убийства в Париже и Ницце сделали эти взгляды более популярными, чем раньше. В ее усилиях преодолеть репутацию ее отца как антисемита Марин Ле Пен сделала все возможное, чтобы добиться расположения еврейской общины, чему помогло ее отторжение "демонстративного" ислама, она даже призвала запретить ношение обычного мусульманского головного платка на публике. 

 

Второй тур между Меланшоном и Ле Пен стал бы дуэлью между возрожденными левыми и возрожденными правыми, настоящим отходом от господствующих установок, которые заставляют отвернуться многих избирателей. Это могло бы сделать политику снова увлекательной. В момент, когда народное недовольство "системой" растет, есть предположения (в ежемесячном свободомыслящем журнале "Le Causeur" Элизабет Леви), что антисистемный Меланшон может реально иметь лучшие шансы на получение голосов трудовых слоев вместо антисистемной Ле Пен. 

 

Фабрика согласия

 

Но выступающие за Европейский Союз и за НАТО неолиберальные правящие круги работают над тем, чтобы не позволить этому произойти. На каждой обложке журнала или в ток-шоу СМИ проявляют их лояльность к "Новому! Улучшенному!" центристскому кандидату, которого рекламируют публике как потребительский товар. На его митингах тщательно проинструктированные молодые волонтеры, находящиеся в поле зрения видеокамер, встречают каждое его туманное обобщение бурными аплодисментами, размахивая флагами и скандируя "Макрон - президент!", а потом отправляются на вечеринку с дискотекой, являющуюся их вознаграждением. Макрон ближе всех к роботу, представляемому как серьезный кандидат в президенты. То есть он является искусственным творением, сконструированным экспертами для специфической задачи.  

 

39-летний Эммануэль Макрон был успешным инвестиционным банкиром, заработавшим миллионы, работая на банк Ротшильда. Десять лет назад, в 2007 году, в возрасте 29 лет этот умный молодой экономист был приглашен в привилегированный класс Жаком Аттали, чрезвычайно влиятельным гуру, советы которого с 1980-х были важнейшими при браке Социалистической партии с прокапиталистическим, неолиберальным глобализмом. Аттали ввел Макрона в свой частный аналитический центр - "Комиссию по стимулированию экономического роста", который помог составить "300 предложений по изменению Франции", представленных президенту Саркози годом позднее в качестве программы для правительства. Саркози не реализовал их все из опасений перед протестами трудящихся, но якобы "левые" социалисты смогли безнаказанно провести более радикальные антитрудовые меры благодаря их более мягкой риторике.   

 

Мягкая риторика была проиллюстрирована кандидатом в президенты Франсуа Олландом в 2012 году, когда он вызвал энтузиазм, заявив на митинге: "Моим настоящим врагом является финансовый мир!". Левые восприняли это на ура и проголосовали за него. Тем временем Олланд тайно отправил, в качестве предосторожности, Макрона в Лондон, чтобы успокоить финансовую элиту Сити, что это всё просто предвыборные разговоры.

 

После своего избрания Олланд ввел Макрона в свой аппарат. Там ему дали только что созданный, супер-современно звучащий правительственный пост министра экономики, промышленности и цифровых дел в 2014 году. Со всем своим пресным шармом манекена из универмага Макрон обошел своего вспыльчивого коллегу, премьер-министра Мануэля Валльса, в молчаливом соперничестве за место преемника их начальника, президента Олланда. Макрон завоевал расположение крупного бизнеса, сделав свои антитрудовые реформы выглядящими молодыми, чистыми и "прогрессивными". На самом деле он в значительной степени продолжил программу действий Аттали.    

 

Основной ее мыслью является "конкурентоспособность". В глобализированном мире страна должна привлекать инвестиционный капитал для того, чтобы конкурировать, а для этого необходимо снизить стоимость рабочей силы. Классическим способом сделать это является поощрение иммиграции. С подъемом политики идентичности левым лучше удается обосновывать массовую иммиграцию по моральным причинам, как гуманитарную меру. Это причина, по которой Демократическая партия в Соединенных Штатах и Социалистическая партия во Франции стали политическими партнерами в неолиберальном глобализме. Вместе они изменили мировоззрение официальных левых - перейдя от структурных мер, способствующих экономическому равенству, к моральным мерам, содействующим равенству меньшинств с большинством. 

 

Лишь в прошлом году Макрон основал (или для него основали) свое политическое движение под названием "En marche!" ("Вперед!"), характеризующееся встречами с молодыми поклонниками, одетыми в футболки с Макроном. За три месяца он почувствовал необходимость возглавить страну и объявил о своей кандидатуре в президенты.  

 

Многие люди бегут с оказавшегося в безвыходном положении корабля социалистов и уходят к Макрону, сильное политическое сходство которого с Хилари Клинтон говорит о том, что это его способ создать французскую Демократическую партию на основе американской модели. Хилари хотя и проиграла, но она остается фавориткой НАТОленда. И освещение в американских СМИ подтверждает эту мысль. Достаточно взглянуть на восторженную заказную статью Роберта Зарецки в журнале "Foreign Policy" с похвалами "англоговорящего, любящего Германию французского политика, которого ждала Европа", чтобы не оставалось никаких сомнений, что Макрон является любимцем трансатлантической глобализирующейся элиты. 

 

На данный момент Макрон находится на втором месте после Марин Ле Пен в опросах, которые также показывают, что он победит ее с подавляющим большинством голосов в последнем туре. Однако его тщательно созданная популярность уязвима при информировании большего числа людей о его тесных связях с экономической элитой. 

 

Вините русских

 

Для этого случая есть превентивный удар, импортированный прямо из Соединенных Штатов. Это русские виноваты! Что такого ужасного сделали русские? Главным образом, они дали ясно понять, что предпочитают друзей, а не врагов, в качестве глав иностранных государств. В этом нет ничего такого удивительного. Российские новостные издания критикуют или интервьюируют людей, которые критикуют кандидатов, враждебно настроенных по отношению к Москве. Здесь тоже ничего такого удивительного. 

 

В качестве примера шокирующего вмешательства, которое якобы угрожает разрушить Французскую Республику и западные ценности, стало интервью российского новостного агентства "Спутник" с членом французского парламента от "Республиканцев" Николя Дюиком, который посмел сказать, что Макрон может являться "агентом американской финансовой системы". Это достаточно очевидно. Но последовавшие за этим гневные протесты опустили эту деталь, чтобы обвинить российские государственные СМИ в "запуске слухов, что у Макрона была внебрачная гей-связь" (EU Observer, 13 февраля 2017 г.). На самом деле этот предполагаемый "оскорбительный сексуальный слух" ходит в основном в гей-кругах в Париже, для которых скандал, если он вообще есть, не в предполагаемой сексуальной ориентации Макрона, а в том, что он отрицает этот факт. Бывший мэр Парижа Бертран Деланоэ является открытым геем, заместитель Марин Ле Пен, Флориан Филиппо тоже гей, во Франции быть геем не является чем-то особенным.

 

Макрона поддерживает "очень богатое гей-лобби", были процитированы слова Дюика. И все знают, кто это: Пьер Берже, богатый и влиятельный управляющий делами Ива Сен-Лорана, олицетворяющий радикальный шик, он поддерживает суррогатную беременность, что действительно является спорным вопросом во Франции, реальным спором, лежащим в основе неудачного сопротивления однополым бракам.  

 

Глубинное государство выходит на поверхность

 

Поразительное заимствование во Франции американской антироссийской кампании свидетельствует о титанической битве за контроль над освещением событий - версии международной реальности, потребляемой массами людей, у которых нет возможности проводить их собственные расследования. Контроль над освещением событий является важнейшим элементом того, что Вашингтон называет своей "мягкой силой". Жесткая сила может вести войны и свергать правительства. Мягкая сила объясняет сторонним наблюдателям, почему это было правильным. Соединенные Штаты могут действовать безнаказанно буквально в любой ситуации, пока они могут рассказать историю об этом в своих интересах, без риска быть убедительно опровергнутыми. Что касается уязвимых точек в мире, будь то Ирак, Ливия или Украина, то контроль над освещением осуществляется по сути в партнерстве между разведывательными службами и средствами массовой информации. Разведывательные службы сочиняют истории, а массовые корпоративные средства информации их рассказывают.

 

Вместе анонимные источники "глубинного государства" и массовые корпоративные средства информации привыкли контролировать то, как все подается публике. Они не хотят отказаться от этого влияния. И они уж точно не хотят, чтобы оно ставилось под вопрос чужаками - в особенности российскими СМИ, которые рассказывают совсем иную историю.

 

В этом причина идущей сейчас невиданной кампании по обличению российских и других альтернативных СМИ как источников "фальшивых новостей" с целью дискредитировать конкурирующие источники. Само существование российского международного новостного телеканала RT немедленно вызвало враждебность: да как смеют русские нарушать нашу версию реальности! Как смеют они иметь их собственную точку зрения! Хилари Клинтон предостерегала против RT, когда она была госсекретарем, а ее преемник Джон Керри осудил телеканал как "рупор пропаганды". То, что мы говорим - это правда, а то, что говорят они, может быть только пропагандой.  

 

Обличения российских СМИ и предполагаемого российского "вмешательства в наши выборы" являются главным вымыслом кампании Клинтон, который заразил широкое обсуждение и в Западной Европе. Это обвинение является очевидным примером двойных стандартов или проецирования, так как шпионаж США за всеми, включая их союзников, и вмешательство в иностранные выборы общеизвестны.  

 

Кампания изобличения "фальшивых новостей", созданных в Москве, идет полным ходом и во Франции и в Германии с приближением выборов. Именно это обвинение является эффективным вмешательством в предвыборную кампанию, а не российские СМИ. Обвинение, что Марин Ле Пен является "кандидатом Москвы" не только предназначено сработать против нее, но и является также подготовкой к усилиям инициировать что-то вроде "цветной революции", если она вдруг победит на выборах 7 мая. Вмешательство ЦРУ в выборых других стран далеко не ограничивается одними спорными новостными сообщениями.  

 

В условиях отсутствия любой настоящей российской угрозы Европе утверждения о том, что российские СМИ "вмешиваются в нашу демократию", служат для изображения России агрессивным врагом и тем самым для обоснования огромного военного наращивания сил НАТО в северо-восточной Европе, что возрождает германский милитаризм и направляет национальное богатство в военную промышленность.

 

В некотором смысле французские выборы являются продолжением американских, где "глубинное государство" потеряло своего предпочитаемого кандидата, но не свою власть. Те же самые силы работают здесь, поддерживая Макрона как французскую Хилари, но готовы заклеймить любого конкурента как орудие в руках Москвы.

 

То, что происходит в последние месяцы, подтвердило существование "глубинного государства", которое является не только национальным, но и трансатлантическим, стремясь стать глобальным. Антироссийская кампания стала откровением. Она раскрывает для многих людей, что "глубинное государство" действительно существует - это трансатлантический оркестр, играющий ту же мелодию, без видимого дирижера. Термин "глубинное государство" вдруг стал всплывать даже в широких дискуссиях, как реальность, которую нельзя отрицать, даже если ей трудно дать точное определение. Вместо военно-промышленного комплекса нам следует, возможно, называть это военно-промышленным медийно-разведывательным комплексом или ВПМРК. Его власть огромна, но признание того, что он существует, является первым шагом к тому, чтобы освободиться от его хватки.