ГЕОПОЛИТИКА.р.14.
Глава 6. Геополитика и социология Московского царства (XV-XVII вв.)
§ 6.1 Геополитические и социологические импликации теории Москва-Третий Рим
Напомним ряд исторических событий, включенных в содержание понятия Московской Руси или Московского царства. Их надо иметь в виду, потому что на разных этапах периода Московского царства меняются социальные, социологические и геополитические парадигмы рассматриваемого нами общества, то есть российского общества в его основаниях и корнях. Итак, эти корни формируются благодаря политике Александра Невского в самом начале монгольского периода. Корни Московского царства уходят в предыдущий исторический период, в монгольский период, которому была посвящена предыдущая глава. Важнейшая дата, с которой начинается путь свободного московского государства, это 8 сентября 1380 года – Куликовская битва. Это не просто исторически выигранное сражение, это фундаментальный момент этногенеза, как писал Лев Николаевич Гумилев. На Куликовскую битву под знаменами Дмитрия Донского вышли москвичи, суздальцы, владимирцы, а вернулись с этого сражения представители великоросского этноса[1]. Это был старт этногенеза.
Огромное значение в русской истории имеет Куликовская битва и с точки зрения первой фундаментальной победы, одержанной над Ордой. До этого русские постоянно проигрывали, и все попытки восстать против всевластия Орды терпели неудачу. Куликовская битва – это первая победа над силами Орды. Она была не окончательной. Мы знаем, что Тохтамыш в 1382 году взял и сжег Москву, и мы обязаны были вновь платить дань. Но Куликовская битва была фундаментальным рывком Московской Руси к независимости.
Важнейшим фактором победы над Ордой явилось Православие. Куликовская битва (1380 год) в полной мере показала значение сохранения в восточной части Руси (то есть части Руси под монгольским контролем) православной идентичности. На Западе она была в значительной степени ослаблена и размыта, особенно после Кревской унии, то есть объединения Литвы с Польшей. На Востоке же православная идентичность сохранилась в полной мере. И она заявила о себе как мощном социоорганизующем, политическом, историческом и геополитическом факторе в лице Сергия Радонежского, благословляющего Дмитрия Донского на ратные подвиги. Церковь в лице своего святого Сергия вдохновила русских на битву за освобождение от татарского контроля.
Факторы, определившие дальнейшее будущее России -- это военная победа над монголами, централизация Московского царства, особенно в эпоху Ивана Калиты, перенос митрополичьей кафедры митрополитом Петром из Киева в Москву. В 1380 году, за сто лет до начала полноценного Московского периода русского государства, произошла фундаментальная демонстрация всех тех факторов, трендов, тенденций, социальных и геополитических парадигм, которые в полной мере реализуются позднее.
Вскоре Дмитрий Донской завещает великокняжеский престол сыну Василию I как «свою отчину», то есть без получения ярлыка на княжение от Орды. Несмотря на взятие Москвы Тохтамышем и продолжение выплаты дани, политически Москва уже не так зависима, как ранее. В Орде идет «великое замятие», как пишут летописцы того времени, ханы постоянно меняются, прогрессирует развал, и Москва начинает становиться все более независимой.
Далее следует время Василия Темного, Василия II, ослепленного своими дядей и двоюродными братьями, Шемякой и Василием Косым, которого он сам, предварительно ослепил. Это период борьбы между двумя центрами русской восточной государственности -- Звенигородом и Москвой. Интересно, что в этот период Звенигород, который достался в удельное княжение младшему сыну Дмитрия Донского Юрию Долгорукому, претендует на фундаментальную роль столицы и много раз захватывает Москву, поэтому Василию II приходится даже бежать в Коломну. Москва могла уступить место столицы Звенигороду, который в то время был сопоставим по количеству людей и своему стратегическому положению с Москвой того периода. Конечно, правление Василия Темного – это период смут внутри вызревающего, подготавливающегося московского периода. Этот период чрезвычайно важен, именно в это время происходят следующие важнейшие события:
1) В 1339 г. состоится Флорентийский собор, на котором греки, представители Византии, которая еще была империей, и патриархатом, в которой мы входили как епархия греческой церкви, подписывает Флорентийскую унию и соглашается признать главенство Папы Римского. Налицо отказ греков от православной истины. Соглашаясь признавать правоту и первенство Рима, православная Византия отпадает от своего православия. Митрополит Исидор, участник Флорентийского собора, приезжает в Москву и пытается соблазнить русское общество принять унию, то есть поклониться католикам. Греки идут на это перед лицом нарастающей турецкой угрозы, в надежде на военную помощь Западной Европы. Русские митрополита Исидора сажают в тюрьму, откуда, правда, он потом сбегает. Но в 1448 году русская церковь становится автокефальной и впервые назначает своего главу на соборе русских епископов. Первым русским митрополитом становится Иона (1448-1461).
Далее происходит очень интересная вещь. На глазах русских людей в 1453 году падает Византия под ударами турок, Константинополь взят. Все это приходится на период княжения Василия II. И, несмотря на то, что это был период усобиц, одновременно внутри русского общества того периода происходила фундаментальная ломка геополитического и социального самосознания. В чем она заключалось? В совпадении двух одновременных параллельных процессов. Первый процесс – ослабление хватки Орды. Московитяне, жители Московской Руси все больше осознают себя не зависимым от Орды государством. Русские переживают себя не как часть Золотой Орды, но все больше осознают себя самостоятельным государством. Соответственно, русские берут на себя новые политические обязательства. В период от Куликовской битвы до конца правления Василия II Темного меняется статус Москвы. Одновременно возникает серьезный разлад с греками. Греки уклоняются во Флорентийскую унию, а русские еще до распада Византии провозглашают автокефалию русской православной церкви. Значит, ее главой становится русский митрополит, избираемый советом русских епископов. Это автокефалия: мы признаем номинально даже патриарха, но считаем его патриархом-еретиком, коль скоро он подписал Флорентийскую унию. В 1453 году рушится Византия как политическое государство, как империя, частью которой мы никогда, конечно, не были в полном смысле слова, но на которую мы всегда обращали взгляд, почитая византийского императора как Катехона, как того, кто удерживает приход Антихриста.
Итак, русские в период Василия II Темного оказываются перед лицом новой ситуации. Раньше мы были частью, как бы районом государства Золотая Орда, Улуса Джучи, с центром в Сарае. Мы подчинялись константинопольскому патриархату и, в целом, следовали в религиозных вопросах за теми процессами, которые проходили в византийском обществе, в византийском православии, и считали, что конец света не наступит, пока Византия, Царьград стоит, и ими правит православный император. Вся ситуация меняется в эпоху правления Василия Второго. Наверное, для современников все эти события были не очень заметны, но они неумолимой поступью меняли социальный и геополитический статус Московской Руси. Мы перестаем быть частью державы, которая распадается, Золотой Орды. Мы перестаем быть просто провинцией греческой церкви и берем ответственность на себя, потому что эта церковь уклоняется в ересь, принимая Папу Римского и католицизм. Православное царство, которое служило для православных людей всего мира оплотом отдаления прихода Антихриста, то есть Византия, Царьград, рушится под ударом иноплеменных, под ударом турок-мусульман.
Приблизительно с этого периода, начинается совершенно новая эпоха, которая строго совпадает с правлением Ивана III. Правление Ивана III – начало в полном смысле слова московского периода, с фундаментальны моментом стояния на Угре (1480 г.). Тогда хан Ахмат, которому Иван III отказывается платить дань уже окончательно, приезжает на Угру вместе с литовским королем Казимиром. Обратим внимание, что геополитически татары вместе с Западом хотят укротить Восток: литовцы -- своего главного врага, московских великих князей, а татары – своих данников, которые отказываются платить дань. Но мощь русского войска была такова, что хан Ахмат был вынужден повернуть назад в степи. Там его догнал и убил союзник Москвы сибирский хан Ивак.
Таким образом, 1480 г. – это начало новой русской независимой государственности. С этого периода мы в полном смысле слова становимся независимой державой. В истории каждого народа одни и те же события происходят по-разному, в разных обстоятельствах, с разными смыслами, в разных контекстах. Мы были уже когда-то независимой державой в Киевской Руси, поэтому – это повторение. Мы вторично становимся государственностью. Но мы были государственностью одного типа, которая распалась на две -- восточную и западную Русь. Одна из них потом попала под контроль внешних сил. Но одна из этих двух частей – восточная часть – обретает свою независимость и государственность вновь. В каких условиях? Это происходит в условиях нашей религиозной самостоятельности. То есть, теперь мы сами должны решать, что православно, а что нет. Мы только что отвергли посланцев патриарха, приславшего нам митрополита Исидора, который подписал Флорентийскую унию. Мы отвергли власть Константинопольского, Вселенского патриарха за еретичество. Увидев, что мы не приняли это еретичество, а они приняли, и это их не спасло от турок, русские люди убедились в справедливости такого решения.
Греки, наши учителя, отказались от веры для того, чтобы сохраниться политически -- и политически рухнули. «Отказались от веры, -- подумали русские люди периода правления Ивана III , политики и простые граждане, -- следовательно, и упали». Значит, не отступайся от веры. Мы не отступились. Следовательно, мы стали независимыми. Византия отказывается от своей церковной идентичности, православной идентичности, признает правоту католиков, и политически исчезает. Мы отвергаем католиков, утверждаем собственную православную правоту и освобождаемся. Последовательность этих событий в традиционном средневековом русском сознании приобретают характер причинности. То есть, те упали, потому что отступили от веры. Мы укрепились, потому что сохранили веру. Не важно, верно это или нет. Важно, что таково социологическое самосознание русских московского периода. Одно следует за другим, и русские ставят знак причинности, следствия, консиквентности.
Иван III начинает закреплять новый статус своего великого княжения и уже называется Государем или Царем Всея Руси, Московской Руси. Он захватывает другие русские княжества, которые до этого враждовали с Москвой. А после смерти своей первой жены княгини Марии Борисовны Тверской он сочетается браком с племянницей последнего византийского императора Константина XI Софией Палеолог, тем самым возводя свою династическую линию к византийским императорам. Это чрезвычайно важно. В других обстоятельствах это значило бы гораздо меньше или значило что-то иное.
Так формируется государственная идея Третьего Рима[2], которая радикально меняет социологический статус Московского царства, московского государства. Это не просто великое княжество, это нечто новое, Третий Рим или новая Вторая Византия. Византия, с точки зрения православной традиции, представляет собой не только веру или религию. Это еще и социально-политическое устройство, нормативно основанное на принципе симфонии властей. Наш современный Патриарх всея Руси Кирилл в своей традиционной речи при вступлении в патриарший сан, говорил об этой симфонии властей как о принципе православного политического устройства. Смысл симфонии властей – это созвучие властей, то, что патриарх и император, то есть царь, участвуют в управлении империей совместно. И именно царь выполняет роль внешнего епископа церкви, и одновременно выполняет роль Катехона, «удерживающего».
По-гречески «катехон» означает «держащий», «держитель», «вседержитель», «самодержец». Это тот, кто препятствует приходу Антихриста. Во втором послании апостола Павла фессалоникийцам, говорится: «И сын погибели не придет, пока не будет взят от среды удерживающий теперь». Кто такой «удерживающий»? Катехон. Как он интерпретировался в православии? Как православный император. Поэтому, когда пала Византия, все ожидали конца света, потому что не было Катехона, не было удерживающего. Взятие Константинополя турками было воспринято как конец времен. И вдруг, этот конец времен для русских отложился, замедлился, потому что та империя, которая рухнула, Византия, была транслирована, перенесена на север -- в Москву, в Московское царство. И русский великий князь начинает осмыслять себя не просто великим князем, но императором, царем или Катехоном. Не политической фигурой, а внешним епископом церкви.
§ 6.2 Этапы становления Московского царства
Московское царство за правление Ивана вырастает в пять раз. Новгород падает, и попытки сохранить некую автономию в рамках уже восточной Руси становятся все более и более уязвимыми. Дальше следует период правления Василия III (1505 – 1533 гг.). При нем процессы укрепления страны, централизации, установления контроля над провинциями продолжаются, хотя и с меньшей динамикой.
Далее наступает кульминация московского периода -- царствование Ивана Васильевича Грозного, Ивана IV. В этот период происходит окончательное оформление концепции «Москвы --Третьего Рима» в качестве главной государственной идеи. И в 1547 г. Грозный официально венчается на царство. Это фундаментальный момент. Царем Всея Руси в некоторых документах называет себя еще Иван III. Ему же вместе с Софьей Палеолог привозят византийский трон и царские (императорские) регалии. Но официальной коронации Ивана Третьего мы не знаем. Царем Всея Руси, то есть по статусу императором новой римской империи, третьей Римской империи или новой византийской империи в 1547 г. становится Иван IV. При нем государственная идея «Москвы – Третьего Рима» достигает своего апогея. Все общество теперь мыслит себя как удерживающее, катехон.
Карта 20
Рост Московског княжества в XIV-XV вв.
В период правления Ивана Грозного, с 1533 по 1584 гг. всесторонне расцвела московская идея в геополитическом, социальном и религиозном аспектах.
Именно в этот период Русь начинает по-настоящему осмысляться как святая Русь. Она становится святой, потому что представляет в сознании ее граждан, ее жителей последний оплот от прихода в мир Антихриста. Соответственно, русский народ становится богоносным народом, мыслит себя как народ – богоносец, потому что только ему среди всех народов выделена, уготована миссия препятствовать приходу Антихриста. Точно также идея Катехона, идея удерживания, распространяется на русского царя и на русский народ. И русский царь, который воплощает в себе русский народ и русскую миссию, в лице Ивана Грозного представляет собой трагический пик пирамиды общества, перед лицом которого стоит тотальный конец света[3]. Потому что само падение Византии мыслится как безусловный признак конца света. Русским людям через русское общество и русскую государственность дается некоторое послабление, некоторое приращение времени к благодати Божьей, но конец все равно близок, и его никто не отменял.
Так возникла идея «Москвы – Третьего Рима», как ее формулировал старец Филофей: «Два Рима – падоша, третий – стоит, а четвертому – не быти». Обратим внимание: два Рима – падоша, это понятно. Третий стоит – это Московское царство. А четвертому – не быти. Это означает, что Московское царство, во главе которого стоит царь Иван Грозный, лицом к лицу сталкивается с концом – «четвертому не быти», будущего нет. Впереди приход Сатаны, приход Антихриста. Эта близость Антихриста и смерти составляет, формирует психологический портрет нашего великого царя Ивана Грозного. И сам Грозный пишет канон, который вошел в религиозный обиход Русской православной церкви как «Канон Ангелу Грозному», где, обращаясь к смерти, которая ждет и стоит лицом к лицу перед ним, он пишет удивительные проникновенные слова. Такое впечатление, что ангел смерти смотрит царю в глаза, и сам он говорит с ним, находясь в прямом живом диалоге. Ничего более пронзительного и яркого по своим формам, хотя и в соответствии с древней церковной литургикой, с сохранением классических православных тропов, не было придумано.
Итак, Иван Грозный становится носителем этой миссии, а вслед за ним и вся Московская Русь. И «Москва – Третий Рим» – это не просто идея бравурного самопрославления русских. Так же, как и идея Святой Руси и идея народа-богоносца, эта идея чрезвычайно сложная. Это идея, в первую очередь, ответственности, того, что было проявлено в принципе тяглового государства[4]. Что такое тягловое государство? Тягло – это то, что все должны всем, что люди должны давать государству. И это то, что высшие классы – бояре и дворяне – должны передавать царю. И то, что царь должен передавать Богу. Потому что царь, наш русский царь Иван Грозный впервые остался один на один с Богом, представляя все человечество. Все остальное человечество впало в ересь, и уже с нашей точки зрения человеческим считаться не могло. Мы остались последними православными, которые несли на себе двойную миссию: Ветхого завета и Нового Заветов. Ветхий завет перешел в Новый завет. Все праведники Ветхого завета перешли в Новый завет, согласно учению христианства. Далее, с точки зрения православных, от христианского завета отпали католики, западная церковь, и потом уже рухнуло само византийское православие. Таким образом, православными остались одни мы, русские, Московское царство, которое взяло на себя наследие всего новозаветного христианства и всей ветхозаветной церкви иудейской. Отсюда возникает идея «Россия –Новый Израиль», идея нового избранного народа. Но этот избранный народ не просто кичится тем, что он такой. Он чувствует колоссальную тягловую ответственность. Поэтому соучастие в социальной, политической, экономической жизни этого периода приобретает характер исполнения религиозного долга. Это религиозный долг крестьян перед боярами, бояр перед царем, а царя перед Богом. И все это на фоне близстоящей смерти, на фоне фигуры Антихриста, который «близ стоит», и смотрит на все то, что русские делают в Московском царстве.
Ощущение колоссальнейшей ответственности перед лицом исторических судеб мира, которые сводятся к Московскому царству, предопределяет психологию и социологию этапа «Москвы – Третьего Рима». Многие неверно понимают эту идею как национальное бахвальство. Можно сказать, русские чувствуют Святую Русь и самих себя народом-богоносцем. И понимая ответственность, действительно чувствуют, что они особенные -- потому, что остались верными православию, потому что в исторический период падения Византии они заново обрели свою государственность. Эти ноты народной избранности сопряжены с колоссальным тяжелейшим ожиданием – ожиданием скорого конца света, последних времен, последнего отступления. Русские мыслят «Третий Рим, который стоит, а четвертому не бытии» как оттяжку конца, как послабление, но не как изменение хода исторического процесса. Поэтому это очень мрачный период, и в нем обостряются эсхатологические ожидания, предвкушения смерти, конца, финальной катастрофы.
И в этом парадоксальность правления Ивана Грозного. Предчувствуя смерть, он сеет смерть. Находясь с ней в диалоге, он ее провоцирует. Существует либеральный, точнее, западнический миф, о двух Иванах: Иване Грозном периода Избранной Рады – «хорошем» и Иване Грозном периода опричнины, который чаще всего оценивается негативно[5].
Правление Ивана Грозного – это эсхатологическая драма. Все ритуалы Ивана Грозного с его опричниной и многочисленными эксцессами правления были лишь иллюстрацией, репетицией эсхатологической драмы, драмы приближающегося конца света[6]. И идея «Москвы – Третьего Рима», двойственная, дуальная, парадоксальная, демонстрирует ощущение избранности и одновременно тягловой обязанности, и еще ощущение бесконечного трагизма, предчувствие кошмара и ада, с которым каждый, кто живет в этой идее, сталкивается. Поэтому эта идея и трагичная тоже. Люди знают – четвертому не быть. Мы стоим на пороге конца, думают люди в этот период. И чувствуют этот конец, и визуализируют его в своих образах, и вглядываются в лица бесов на иконах, и видят их как довольно быстрых и скорых пришельцев.
Text Box: Карта 21<br /> Московская Русь в конце правления Ивана IV<br />
§ 6.3 Геополитика Смутного времени (Годунов, Шуйский, Лжедмитирии) – внешние факторы и социальные процессы
Следующий период -- Смутное время (1598–1612гг0. После напряжения периода правления Ивана Грозного, где все держалось на одном человеке, на человеке Грозном, стоящим перед Богом и адом и отвечающим за все русское человечество, а поскольку все человечество свелось к русскому человечеству, то за все человечество вообще, начинается Смута. Иван Грозный и берет татарские ханства, и резко увеличивает наши территории, фактически восстанавливают полностью границы Золотой Орды, Улуса Джучи, только теперь подчиненные Москве, а не Сараю. Напряжение, действительно, слишком велико и фигура Годунова и Федора Иоанновича, а также убийство царевича Димитрия создает ощущение того, что теперь будет конец. И Смутное время многими воспринимается совершенно апокалиптическим образом. Правители, Лжедмитрии сменяют друг друга, бояре всех предают, родители, как пишет историк Щапов[7], от голода варят своих детей в котле и продают вместо баранины на рынке, идет дикая, тотальная деградация. Московское царство постоянно оккупируется разными народами, которые живут вокруг него, юг терзают крымские татары, шведы берут Новгород, литовцы по приглашению Лжедмитрия берут Москву. И так все продолжается до 1612 года.
Что в этой ситуации показательно? Сильная царская сильная власть, на которой держалась Московская Русь, мощнейшей грозная московская власть Ивана III, Александра Невского, Дмитрия Донского, Андрея Боголюбского пошатнулась. И московское общество требует сверхчеловеческого царя, царя, который был бы более, чем человек, который мог бы держать всю распадающуюся, разъезжающуюся груду народных обломков в одной жесткой руке, превращая их в тягловое, повинное население, в людей, которые тянут спасение, которые двигаются к последнему спасению перед лицом финального наступления конца света. Поэтому и тяготы, которые несет русский человек, есть тяготы религиозного порядка. И даже если ему тяжело пахать землю, тяжело платить налоги, тяжело ездить по дорогам, по которым невозможно проехать – это все несет в себе религиозное значение. Это аскеза. Как монахи, которые одевают на себя вериги, так и русские люди надевают на себя экономические повинности для того, чтобы очистить свою душу перед концом времен. Это и есть тягловая идея. И во главе должен стоять сильнейший грозный правитель, который всех будет гнать –свое население и весь остальной мир -- пинками к спасению, куда они тоже пойдут и потянут своих мужей, жен и всех остальных[8]. Только нет такого человека в Смутное время, несмотря на то, что мы восстанавливаем патриаршество, стремясь все больше и больше укрепить наши позиции в этот период (как раз в правление Годунова в 1589 году было учреждено патриаршество, точнее, в царствование Федора, так как Годунов практически правил при Федоре Иоанновиче). Власть без такого ультра, сверхчеловека, диктатора-ангела Грозного у нас не держится. Приходит обычный человек и все разъезжается.
Боярство как высший класс ведет себя в Смутное время отвратительно. Они перепродают страну. Некоторые бояре по несколько раз в день меняют свою лояльность от Лжедмитрия к Шуйскому. Где шубу получат, туда и бегут. Люди понимают: на боярах и на аристократах нельзя основывать никакое правление в стране. Есть только единый сильный государь. Нет сильного государя, бояре демонстрируют дурные нравственные качества -- и рушится Русь. Уже присягают Владиславу, польскому католическому королю. Русь опять оккупирована, Русь опять упала, вот-вот начнется новое иго.
И вдруг возникает новое начало, совершенно забытое на каком-то историческом периоде -- вечевое начало или народное самоуправление. Оно начинает формировать народное ополчение. И народ-богоносец, который тянул не просто потому, что его пинали, а потому что он понимал, что он делает, и понимал религиозное значение своего долготерпения, своего труда, поднимается и заявляет о себе. Этот народ-богоносец начинает выступать как самостоятельная сила, противостоящая распаду московской идеи[9].
Какая страта приходит на помощь московской государственности? Высшей фигуры нет, диктатора нет, представители же высших страт общества ведут себя как абсолютно никчемные существа. Бил их Иван Грозный, порол, ссылал, опричников на них напускал, резал, отбирал, грабил, чего он только ни делал со своими боярами, и что? И ничего. Он правильно делал, потому что стоило перестать их бить, они пригласили литовцев, пригласили Лжедмитрия. Период Смуты показывает, что аристократическое правление для Руси – это погибель, что в России может быть только монархия.
Но монархия ослабла, рухнула. Аристократы ничего не могут сделать. Кто поднимается? Поднимаются низшие страты. Мясник Минин из Нижнего Новгорода поднимается из самого низа для совершенно новой модели. А до этого, кстати, первое народное ополчение было создано Прокопием Ляпуновым. На самом деле, не только Минин начал создавать народное ополчение. И до Минина были инициативы. По всей стране народ начинает организовываться. Вторая сила, которая участвует в войне с интервентами, это церковь. Русская православная церковь, как и в эпоху Сергия Радонежского, начинает выступать в качестве мощнейшей государственно-организующей силы. И из заточения патриарх Гермоген, а до этого патриарх Иов посылают все новые и новые обращения. К высшим стратам, высшим классам обращаться бесполезно. Они за шубу мать родную продадут. И иерархи обращаются к народу-богоносцу. И если бы этот народ был действительно быдлом, которое Иван Грозный лишь закрепил за землей и который только и ждал, чтобы вырваться из-под этого контроля, как считают марксисты, то, конечно, он бы либо весь ушел в восстание Болотникова, к казакам и тому подобное, но уж никак бы не внял словам первосвятителей Русской православной церкви. А он внял, самоорганизовался, создал народное ополчение, и не рассчитывая на эффективность боярских дружин, символически погнал перед собой князя Пожарского. Это было самое настоящее народное движение за святую Русь под эгидой православной церкви. Вот какие социальные силы завершают Смутное время.
§ 6.4 Геополитическое и социальное значение избрания на царство Романовых
Смутное время заканчивается династией Романовых. Их избрал Земский Собор. А Земский собор – это и есть богоносный русский народ. Он следует не путем династической преемственности, так как московская ветвь Рюриковичей прервалась на убиенном царевиче Дмитрии, но сам выбирает себе царя. Народ с опытом вчерашней Смуты сам выбирает монарха. И выбирают они Михаила Романова. Так начинается новая династия.
Карта 22