ГЕОПОЛИТИКА.р.10.
§ 4.4 Соседи Руси (социологический портрет)
Итак, противостояние Леса и Степи. Степь воспринималась как нечто враждебное, Лес – как свой. Славяне киевского и более ранних периодов вели себя чрезвычайно активно. Во-первых, их было очень много. Славянами было населено все, вплоть до Эльбы, до острова Рюген на севере и до Балкан на юге. То, что сегодня называется Пруссией и Восточной Германией, было населено славянами – полабскими славянами, которые контролировали юг Балтийского моря. Откуда они пришли туда и как они смогли расселиться на этой территории, никто не знает. Славяне появляются довольно поздно, первое упоминание об антах – это V-VI вв. Что было с ними раньше, не понятно, но они возникают и в VIII-IX вв. вдруг начинают активно расселяться. Если описывать ситуацию в терминах теории Льва Гумилева, то имел место пассионарный толчок.
Кем были славяне того периода с геополитической точки зрения? Они были активными освоителями новых земель, торговцами и носителями культуры постнеолитической революции, то есть, они занимались земледелием и скотоводством, а также торговлей.
Это очень принципиальный момент, поскольку по сравнению с большинством населения лесов, лесной зоны древней Руси, они стояли на более высоком технологическом уровне развития. И это предопределило специфику расселения славян по лесу. Когда мы говорим о «лесе», в целом, о лесной зоне, мы не должны забывать, что собственно сам лес был враждебной древним славянам стихией, потому что лес как таковой был оплотом финно-угорского начала. Финно-угры, которые в основном в лесу и проживали, были действительно люди леса, потому что они кормились преимущественно охотой, сбором грибов, ягод и ловлей рыбы, расселяясь в лесах и болотах. Несмотря на то, что славяне стали контролировать лес, сами они в значительной степени были речными людьми.
Вот тут как раз и получает подтверждение и развитие потамическая теория происхождения цивилизации[10]. Славяне селились вдоль рек, именно реки и лодки служили для древних славян, создателей русской государственности, главным источником жизни. Они подплывали к какому-то пункту на реке, был сжигали лес и засеивали место зерновыми культурами. Потом, когда земля переставала плодоносить, они двигались дальше. Это была борьба с лесом и, в общем, наверное, с местным населением, которое лес воспринимало как часть самого себя. Славяне же смотрели на лес немножко издалека, из своей береговой зоны, с лодок. И поэтому в русском бессознательном лес имеет много отрицательных сторон. Лес ассоциируется с чащей, с чем-то мрачным. Значит, славяне скорее всего не могут быть названы цивилизацией леса. Это цивилизация рек. Славяне – люди рек, которые интегрировали территорию через речные артерии. На севере они это делали успешно, заняв ключевые стратегические посты, а на юге им противостояли представители другой кочевой цивилизации, столь же высокой, как и славянская, поскольку они разводили скот.
В развитии народов есть очень важный культурный момент – это неолитическая революция[11]. Народы до неолитической революции получали продукты питания непосредственно из природы. А после нее люди стали заниматься выращиванием зерна и разведением скота. Они не вступали с природой в динамические отношения, характерные для народов до неолитической революции, но производили продукты сами, таким образом, между природой и культурой, как производной человека, возник определенный зазор.
Такие же процессы происходили в степи. Кочевники степи были очень высоко развиты, потому что они питались скотом, а охотились в меньшей степени. В основном, они кочевали со стадами своих лошадей, питаясь кониной и бараниной. Это в основном были животноводческие племена, с высокой степенью организации. Важный момент: и русские, и степняки стремились контролировать торговые пути. Уже тогда вопрос о пролегании торговых путей имел колоссальное значение, потому что как раз через Русь проходил путь из «варягов в греки», от Северной Европы до Византии. Он шел по рекам, по которым возились бобровые шкуры, мед, жемчуг, а с юга шелка, изделия из меди и серебра, иногда даже из золота. Все это циркулировало по торговым путям из варягов в греки, и русские были главными носителями этой торговли.
Русские захватили торговые пути в зоне лесов, видимо, вступая в особый договор с ее жителями. Откровенно говоря, наверное, этих жителей каким-то образом подавили и усмирили. Можно предположить, что были трения, о которых летописи, написанные русскими (а до русских летописи не писали) умалчивают. Но как бы то ни было, русские утвердились на этих берегах и не собирались уходить, поставив под контроль торговлю и начав заниматься сельским хозяйством, разведением скота и посадкой зерновых культур Постепенно они срубали все больше лесов, расчищали землю, передвигались вновь, сжигали новые леса, занимаясь подсечно-огневым земледелием, и так далее.
К этому надо добавить, что степняки тоже стремились контролировать торговлю, поэтому, когда они контролировали зону южнее нижних порогов Днепра, они, по сути дела, брали дань за торговый путь из варягов в греки. Русские же все время пытались защитить это с переменным успехом, чаще всего безуспешно. Таким образом, и степняки были наследниками торговых степных империй, и русские были представителями своеобразной речной торговой империи. И как таковые они и утвердились в этом геополитическом пространстве.
Надо добавить, что по этому же пути, от Скандинавии до Черного моря и Византии, циркулировали варяжские дружины (еще один компонент), которые вместе со славянами участвовали, видимо, в укрощении мирного населения и установлении над ними своего собственного контроля. Варяжские дружины принимали участие в этногенезе русских, и их воинский дух, видимо, хорошо сочетался с характером русских воинов, потому что русские воины древних повествований VIII и IX веков были бесстрашные, мощные, гибкие, очень мобильные, динамичные люди, торговые и крайне агрессивные. Среди русских того времени преобладали свободные земледельцы.
Кроме обычных торговых операций русские занимались иногда и работорговлей, однако в общей экономике древнерусского Киевского государства рабы большой роли не играли. Их брали как холопов, но русские, видимо, всегда отличались широтой души: рабы работали, потом вместе с семьей ели, назывались челядью, а потом становились членами семьи и, в общем, так и оставались. Русские как раз отличались большой степенью интегративности.
Видимо, налаживался контакт и с местными лесными племенами. Получилось, что постепенно местное, аборигенное финно-угорское население леса признало речных славян. Речные, конечно, старались в лес далеко не уходить, и там, где лес был погуще, там лесные полностью сохранились – в Мордовии, на севере Поволжья. А где лес был пореже или славян было больше, там происходило смешение славян с финно-уграми, особенно на севере и на востоке Киевской Руси.
Итак, в целом можно сказать, что геополитической задачей древней киевской государственности было стремление отстоять независимость от кочевников, интегрировать местное население, установить контроль на всем пространстве Киевской Руси. При этом периодически возникали проблемы с мадьярами, которые жили западнее, с другими славянскими племенами, в частности, с поляками, чуть позже в дело включились и немцы.
С Византией у нас были самые драматичные отношения, потому что до определенного периода византийцы считали себя главными потребителями нашей торговли, именно туда вели торговые пути. С другой стороны, мы периодически вступали с ними в политические противоречия. Этот конфликт и потенциал отношений с Византией сохранился даже после принятия христианства.
§ 4.5 Социология древнерусского общества: восточные и западные факторы
Теперь рассмотрим, что представляла собой древняя русская государственность – Киевская Русь. Вообще, это была цивилизация городов-государств. Она напоминает Древнюю Грецию, не случайно скандинавы называли Русь «Гардарикой». В Киевской Руси в разных ее концах и разных ее пределах существовали разные модели формирования политических систем. Другими словами, существовало единое цивилизационно-стратегическое пространство, единое геополитическое пространство Киевской Руси, которое имело в себе множество разных политических вариаций. Начинается история Киевской Руси с призвания Рюрика. Новгородские славяне, словене вместе с кривичами и финно-угорскими племенами призвали Рюрика. Жители Новгорода, политическое устройство которого представляло, вечевую демократию, приглашали князя как бы по найму для организации и укрепления их благополучия. Это была инициатива не всего, конечно, русского населения, а лишь северных славян и, скорее всего, одних новгородцев, которые, по сути дела, просто наняли себе князя из варягов.
Были ли это чистые варяги, как считает норманнская теория, либо они представляли из себя варяжско-славянские смеси, как считает Татищев -- вопрос открытый. Да это и не суть важно. Дело в том, что в тот период, видимо, сам стиль существования славян был очень похож на варяжско-скандинавский. И славяне, скандинавы активно плавали по тем же самым рекам и грабили все, что попало, одни и те же просторы и территории были для нас основными, только славян было больше и компактность их расселения по берегам Среднерусской возвышенности была намного выше. Варяги приходили туда отдельными отрядами. Иногда лни соперничали, сражались с русскими, а иногда смешивались, поскольку стиль жизни был приблизительно один и тот же. Это были носители еще одной, дикой, нехристианской варварско-языческой цивилизации. Часть пантеона русских князей потому явно носит нормандский, а часть – славянский хапактер. Если учесть, что мы точно сказать, в какой степени и кто на кого реально влиял в тот период – это очень гипотетические модели.
По крайней мере, позвали Рюрика. Скорее всего, точно, что он пришел с варяжской дружиной. Есть даже точка зрения, что он был еще и этническим -- либо целиком, либо наполовину -- славянином. Это открытый вопрос, который ничего принципиально не меняет. Они пришли, и вначале Рюрик достаточно тихо сидел в Новгороде, выполняя приказания. Но некто Олег, чья генетическая и династическая принадлежность не определена (то ли это был дружинник из гриди Рюрика, то ли кто-то еще, по крайней мере, он был военным наместником, когда Рюрик умирает), спускается в Киев, берет город, убивает Аскольда и Дира, и объединяет Новгород, где впервые появилась наша государственность, с Киевом. А Киев – это уже серьезно.
Объединение Новгорода с Киевом создает новую геополитическую конструкцию. Обозначается первая силовая линия. Она очень проблематичная. И Новгород, и Киев будут выступать в разных ролях в геополитической истории. Торговый вечевой город Новгород нанял себе, видимо за хорошее вознаграждение, варяжско-славянского князя Рюрика. Его военачальник Олег приходит в Киев, убивает князей Аскольда и Дира, судя по всему, тоже варягов, которые приплыли в Киев первыми, а может быть, были и призваны (вот этого никто не знает) мощным киевским вече. Вече в Киеве было не такое сильное, как в Новгороде, но, в принципе, ярко присутствующее. Почти во всех русских городах того времени были вечевые институты, и кое-где были князья. Например, у древлян, как известно, был князь Мал.Наряду с князьями было боярство и знатные люди -- так называемые большие люди,. То есть, были представители всех форм управления.
После взятия Киева начинается история Киевской Руси. Сам Олег совершает походы на Византию и на хазар. Хазар победить не удается, но возникает линия от Новгорода (а это далекий север), через Киев до северных границ Византии, до Болгарии. Болгары долгое время были нашими конкурентами. Болгария – это тюркское название, болгары -- тюрки, хотя, возможно, сами изначально древние болгары были смешанным тюркско-финно-угорским народом, которые с волжской Болгарии вместе с ханом Аспарухом перешли в нынешнюю Болгарию и смешались там со славянским населением, которое стали называть тюркским именем.
Конечно, русская политическая история очень сложна, и в ней было множество перипетий. Мы намечаем её только в общих чертах, приблизительно, освежая в памяти основные моменты. Конечно, самое интересное связано со Святославом. Киевский князь Святослав был сыном Ольги, жены Игоря, по одной версии, скандинавки, по другой версии -- чистой славянка, принимает христианство. Где она его принимает – это вопрос открытый. Есть версия, что в Тьмутаракани, в летописях говорится о ее посещении Византии, Константинополя, чего с точки зрения критических историков просто не могло быть в силу отсутствия какого бы то ни было упоминания этого события в византийских хрониках. Есть версия, что она была крещена либо в Киеве, либо в Тьмутаракани, либо в Константинополе. Мы этого не знаем наверняка. Знаем только, что она приняла христианство. Ее сын Святослав оказался первым русским правителем, который создал империю. Святослав разбивает хазар, устанавливает, хотя бы временно, свой контроль над Северным Кавказом, и набрасывает границы той империи, к которой русские будут возвращаться на всех этапах своей истории.
Святослав предлагает перенести столицу к югу, в Болгарию, но византийцы, которые выступали с ним в союзе, испугавшись усиления русских, его предают и помогают болгарам. До этого византийцы помогали нам справиться с болгарами, так как болгары на них наседали. Это обычная история, в которой пока ничего религиозного нет -- просто идет борьба за стратегический контроль. Империя Святослава по сути своей показывает самую главную цель русской геополитики – это интеграцию леса и степи и выход к теплым морям. Вот к чему тяготеют русские. И хотя это получит название «стратегической доктрины» лишь в XIX веке, уже в Х веке, девятьсот лет назад, наши предки начинают строить империю и формулируют наши геополитические цели. Это интеграция пространства при контроле Леса над Степью и выход к теплым морям, то есть замыкание торговых путей из варягов в греки и контроль над этой территорией.
Важнейшим центром древней Киевской Руси является Галицко-Волынское княжество, располагавшееся на территории современной Западной Украины. Это мощнейшие города-государства, с прилегающими к ним областями, имеющие очень самобытное, самостоятельное существование. Князья, которые правят Галицким и Волынским княжествами, крайне агрессивны, задиристы и постоянно становятся участниками различных переворотов, нападений и конфликтов.
В Новгороде, напротив, довольно устойчиво во всем киевском периоде сохраняется идея торговой вечевой республики. Новгород представляет собой огромную феодальную республику, которая находится на севере, на берегу гигантского озера Ильмень. И ильменьские славяне создают северную русскую империю, которая устанавливает контроль над лесными зонами чуть ли не до Северного Ледовитого океана. Это и есть источник древней русской демократии.
Обратим внимание, что новгородцы позвали князя демократическим путем, заложив, по сути дела, монархию и централистское управление. И они тем не менее из-под того, что они сами нам на голову призвали, все время пытаются ускользнуть. Через Новгород приходит к нам монархическая централизаторская царская власть, и сам Новгород постоянно, до XVI века, ей сопротивляется. Грозный окончательно замирил эту демократию. Таким образом, пятьсот лет, если не больше, новгородцы боролись за свою собственную политическую систему. Это родина политических институтов древней русской демократии и одновременно центр торговли. Интересно, что даже новгородские былины воспевают именно купца Садко и Василия Буслаева, который был просто хулиган и богохульник. Во всяком случае, явно, что мы имеем дело с очень специфическим социокультурным, социологическим явлением русской древней демократии – разгульной, купеческой, торговой, и довольно скептически относящейся к монархической власти.
Киев – мать городов русских. Киев, Киевская Русь становится центром русской жесткой монархической идеи. Да, в Киеве есть вече, и иногда киевское вече определяет даже, какому князю править, особенно в эпоху усобиц и различных других проблем. Но Киев тем не менее осознается как престольный град, столица, престол великого князя. В истории киевского государства великокняжеский престол отличается от просто княжеских престолов тем, что великий князь считается царем и отцом, руководителем всех остальных князей. Киевский престол занимают Рюриковичи по ветви старшинства, хотя постоянно оспаривают друг у друга это право, особенно когда количество Рюриковичей увеличивается в геометрической прогрессии и возникают трения между братьями и старшими дядьями, которые занимают различные, но не великокняжеские, княжеские престолы,. Существует долгое время также Тьмутараканьское княжество. И это Тьмутараканьское княжество объединяется с Черниговым. Черниговское княжество представляет собой зону, заселенную северянами. Кто такие северяне с этнической точки зрения? Это древние тюрки савиры, которые ославянились, стали говорить по-русски. Вначале они были тюрками, потом савирами, северянами, потом стали славянами, потом просто опять слились со всеми нами и растворились, заговорили по-русски. Значит, Чернигов и Тьмутаракань представляли собой единое политическое пространство, хотя и разделенное степной зоной. Интеграция Чернигова и Тамани, Тьмутаракани, была одной из стратегических задач ранней российской геополитики.
По ходу развития Киевской Руси русские князья доходят и на восток, и самой восточной точкой является Суздаль. Вначале Ростов, потом он уступает место Суздалю на севере, и потом уже строится Владимир. Все это на востоке. Города Ростов, Суздаль и особенно Владимир обладают значительно меньшими традициями вечевой культуры. Князья приходят туда с дружинниками и ограниченным количеством славян. Приходят из зоны Киевской Руси, заходя на восток. И там они встречают лесных финно-угров, которые не могут по настоящему участвовать в вечевом процессе, потому что они живут в лесу, а не в городах, построенных славянами. И, во-вторых, их на вече, видимо, не допускали и сами они
Карта 13
Русские княжества в XII веке
туда не рвались. Они били белку, собирали ягоды и особенно не вмешивались в происходящее в княжеских столицах.
Этот элемент, упускаемый многими исследователями, является принципиальным для русской истории. На востоке Киевской Руси формируется структура княжеского управления со слабым вечевым сопротивлением. Возникает очень интересная модель формирования почти абсолютизма, где есть князь и есть те, кто ему подчиняются. Есть, конечно, вельможи, есть, конечно, младшие князья, но основная идея, если говорить о геополитической и социальной, о социологической идее Суздальской Руси, Суздальско-Владимирской Руси, это постановка монархической княжеской власти над другими сдерживающими институтами, в том числе вечевыми.
Итак, в разных концах Киевской Руси существует несколько векторов, по которым может развиваться русская государственность. Восточный вектор, воплощен в Суздале, где местным славянским населением были вятичи, которые дольше всех не вступали в Киевскую Русь и оставались вассалами хазар. Здесь и формируется жестко-монархическая вертикаль власти. В русской геополитике киевского периода восточный вектор и Суздальское (позже Владимирское) княжество воплощает в себе идею, если угодно, абсолютной монархии, полного централизма, или, скажем, восточного деспотизма. Владимирско-Суздальский вектор, с одной стороны, самый восточный (обратим внимание, как пространство коррелирует с социологией). А с другой стороны, он самый деспотичный и жесткий: здесь вече играет меньшую роль, потому что эти центры создаются почти на пустом месте.
Новгород–Псков на севере – это центр демократии и вечевого капитализма. А на галицко-волынских территориях формируется аристократическая форма правления. Лишь однажды происходит единственный случай в киевской истории, когда галицкий престол захватывает высокопоставленный боярин -- настолько невелика была разница между князем и боярами, то есть его высокопоставленными слугами. В Галиции и Волыни формируется аристократическая модель Руси – аристократическое управление. Несколько активных ярких рыцарей, которые могут претендовать почти на равные права вместе с князем. Да, вече есть в Галиции, но оно не так значимо. В основном вся политическая власть концентрируется в руках аристократической верхушки, где князь не сильно от неё отличается. Эта своеобразная модель отражается в былинах о Дюке Степановиче и Чуриле Пленковиче, в русском фольклоре, в русских старинах. Именно в них описывается Галиция и существовавший в ней социально-культурный тип. Это будущий западнический вектор российской государственности.
Итак,в Древней Руси мы обнаруживаем восточный вектор геополитики – к централизму, к деспотизму, к Востоку, и того времени. И что поразительно? Здесь так же, как в Западной Европе, сильно влияние католической церкви. Есть на Руси и ориентация на Север, на демократию, в то время, как Киев уравновешивает все эти тенденции.
Любопытно, насколько интересная социально-геополитическая конструкция складывается в модели древней Киевской Руси. В Киеве есть великокняжеский престол, в Киеве есть и вече, то есть новгородский элемент. Княжеский престол такой же монархический и жесткий, как в Суздале и Владимире. В Киеве присутствует сильная аристократия, но не такая сильная, как в Галиции. Поэтому Киев становится уравновешивающей моделью для трех потенциальных путей русской государственности. Русская государственность в киевский период могла пойти по северному, восточному и западному путям, но общей точкой пересечения был Киев. Отсюда колоссальное значение этого города не только с точки зрения его стратегического положения, но и с точки зрения социологической модели власти, которая в нем утвердилась.
В геополитике ценности и интересы, или идеология и стратегия совпадают. Из такой модели следует, что это правило полностью подтверждается в рамках русской истории. Три, даже четыре ориентации – восточная, северная и западная, а также уравновешивающий центр – представляют собой не только различные географические пространственные ориентиры расширения или структуры нашей древней первичной государственности, но одновременно различные социологические и социополитические модели управления. Вот пример того, как пространство резонирует со структурой социально-политического устройства.
На основании Суздальско-Владимирского княжества разовьется в будущем и Московская Русь. Андрей Боголюбский – это уже прообраз Ивана Грозного. Это по типу будущая Московская Русь. Андрей Боголюбский берет Киев в эпоху раздробленности и перемещает во Владимир великокняжеский престол. Перемещение великокняжеского престола в эпоху феодальной, удельной Руси в Суздальскую землю – уже означает трансляцию: не просто перенос центра империи, но перенос геополитической модели от уравновешивающей киевской к довольно жесткой, диктаторской или деспотической суздальской. Из этого вырастет все, где мы живем -- Московская Русь. Вот он первый выбор славян, который фактически предопределяет нашу геополитическую судьбу. Пострадает больше всего – Новгород. Через него все началось, в него Рюрик впервые пришел, и он, в конечном итоге, пал последним оплотом северной демократии под ударами Москвы. Ну, а Москва – это просто новая столица Владимирско-Суздальского княжества.
В галицких и волынских князьях мы видим историю будущей униатской Литовской Руси и нынешней Украины. И как тогда они предлагали свою европейскую аристократическую модель против владимирско-суздальской, так сейчас хохлы ругают москалей, как бы продолжая этот диалог между западной ю аристократической, европейской, напоминающей общеевропейскую модель и моделью азиатских деспотических москвичей.