ГЕОПОЛИТИКА.р.1.
» Александр Дугин: Социология геополитических процессов. р.1.
Предисловие
«Социология геополитических процессов» имеет статус дисциплины по выбору, преподаваемой на социологическом факультете МГУ в рамках кафедры Социологии Международных Отношений.
Специфика курса состоит в применении метода геополитического анализа к основным этапам становления российского общества. Курс дает представление о сущности геополитического метода, об основных терминах, концепциях и теориях геополитики, о социологических парадигмах русской истории, о проявлении фундаментальных геополитических тенденций на каждом историческом этапе и об устойчивых связях определенных геополитических процессов с трансформациями социальных структур (власть, социальная стратификация, внешняя политика, хозяйство, религия, культура и т.д.).
Социология геополитических процессов помогает уяснить структуру социальных изменений в истории русского общества в привязке к геополитической динамике.
В основе научно-методологического подхода курса лежат принципы структурной социологии[1], социологии русского общества[2] и классической геополитики[3].
Раздел 1.
Социологический подход к геополитике.
Принципы и школы геополитики.
Глава 1. Введение. Геополитика и социология пространства
§ 1.1 Геополитика и социология. Что такое общество?
Геополитика, с социологической точки зрения, представляет собой научную дисциплину, основанную на изучении отношения общества к качественному пространству[4]. Разумеется, любая социологическая дисциплина подразумевает изучение общества. Например, «социология международных процессов», «социология культуры», «социология религии», «социология политики» и т.д. подразумевает, что речь идет об изучении этих объектов (перечень которых можно, разумеется, продолжить) с точки зрения общества. Точно так же и социологическое измерение геополитики, социология геополитических процессов ставит акцент на обществе.
Но понимаем ли мы, что такое общество? Хотя в социологии как таковой, где общество выступает в качестве главного предмета, ведутся бесконечные споры относительно его дефиниции, все-таки определенный консенсус присутствует, без чего социологии как науки не существовало бы.
Во-первых, общество — это то, что напрямую не совпадает с государством. Понятие «общества» часто употребляется в привычном политическом и журналистском дискурсе как антитеза государству и политике; как правило, противопоставляются государственные институты и гражданские институты, т.н. «гражданское общество». Таким образом, одно из определений общества состоит в том, что оно не есть государство. Но государство является воплощением политики. Значит, общество само по себе не есть политическое явление.
Во-вторых, общество первично по отношению к человеку, так как оно формирует смыслы, которые ложатся в основу человеческой жизни. Человек может мыслить в категориях субъект-объект, понимая под «субъектом» самого себя, а под «объектом» окружающий мир, но может мыслить и иначе, по ту сторону субъекта и объекта, не разводя себя и мир по разные стороны, не приписывая им отдельных, несводимых друг к другу, онтологических свойств. То есть наряду с человеком, пребывающим перед природой, мы вполне можем иметь дело с человеком, находящимся в природе, внутри нее, и не выделяющим самого себя в отдельную инстанцию. Все это зависит не от самого человека, но от того общества, в котором он воспитывается, взращивается, проходит становление. Общество дает статусы всему, с чем имеет дело – людям, полам, социальным, политическим и культурным явлениям, а также природе, ближнему и дальнему физическому миру. В таком широком понимании общество является матрицей человечности, истоком и парадигмой всех человеческих смыслов.
Поэтому наше определение геополитики как научной дисциплины, основанной на изучении отношения общества к качественному пространству, является именно социологическим: отношение к пространству рассматривается не на уровне понимания его государством или отдельным человеком, но на уровне восприятия его всем обществом в целом – обществом, как активным производителем всей корневой семантики и создателем смысловых структур[5]. То пространство, которое осмысляется обществом, и есть качественное пространство – качественное в том смысле, что оно непременно наделено особыми семантическими свойствами, упорядочено, расчерчено в соответствии с особой культурной и мифологической (иногда религиозной) системой координат, характеризующей именно конкретное общество.
§ 1.2 Социология пространства
Географические объекты и явления -- суша, море, леса, горы, пустыни, болота, степи, холмы, берега, тундра и т.п. -- могут осмысляться самыми различными способами в зависимости от того, с каким обществом мы имеем дело. С социологической точки зрения не существует единой географии или единой природы, единого внешнего мира и единой окружающей среды. Каждое общество имеет свою географию, свою природу, свой окружающий мир, свою среду. Л.Гумилев называл это термином «вмещающий ландшафт»[6]. Ландшафт осмысляется, преобразуется, используется и истолковывается в зависимости от того, каким его видит конкретная культура конкретного общества. Поэтому геополитика видится в социологической перспективе не как совокупность политических (государственных, властных) решений, оценок, шагов и стратегий в отношении к пространству, как геополитика определяет саму себя, но более глубинно и более тонко -- как осознание обществом (культурой, народом) своего места в социально сконструированном им самим мире (природном, культурном, «физическом», «политическом» и «цивилизационном»), как ситуирование обществом самого себя в учрежденной им же самим географической системе координат, наполненной особыми качественными смыслами.
Но в отличие от других областей социологии, социология геополитических процессов сосредоточивает свое внимание на том, как эта общая социологическая карта мира, составленная обществом, но чаще всего остающаяся в сфере бессознательного, проявляет себя в конкретных политических решениях, в вопросах войны и мира, в политических альянсах, в стратегических концепциях, в процессах экспансии и завоеваний, в вопросах религии, этнической политики, культуры, образования – то есть в области политики, сопряженной в первую очередь с пространственным фактором: внешняя политика, международные отношения, стратегическая и оборонная сфера, вооруженные силы, а также административно-территориальное устройство (прежде всего в его соотношении с внешнеполитическими принципами и религиозной, политической и этнокультурной идентичностью).
Общество является источником карты мира, которая может иметь различные масштабы – от этноцентрума[7] архаических племен до глобального взгляда современной цивилизации. Обрисовав эту карту и найдя на ней место самому себе (чаще всего это место находится в центре), общество начинает действовать в соответствии с этим представлением, что выливается в ряд политических поступков, осуществляющихся властью, то есть политической инстанцией. Геополитика концентрируется на самих этих поступках и ищет их связи со структурой пространства, а также пытается их частично (а то и полностью – «географический детерминизм»[8]) объяснить этой структурой.
Социологическое понимание пространства описал классик социологии Эмиль Дюркгейм:
«Как показал Амелен[9], пространство это не та смутная и неопределенная среда, которую представлял себе Кант: чисто и абсолютно однородная, которая не могла бы служить ничему и не открывала бы для мысли никаких перспектив. Пространственное представление состоит сущностно в первичной координации, привнесенной в данные чувственного опыта. Но эта координация была бы невозможна, если бы части пространства были качественно одинаковыми, если бы они полностью могли быть взаимозаменяемыми. Чтобы иметь возможность пространственно разместить вещи, необходимо иметь возможность их разместить различно: одни поставить вправо, другие влево, одни сверху, другие снизу, одни на севере, другие на востоке и т.д., точно так же, как и для упорядочивания состояний сознания, необходимо локализовать их в привязке к определенным датам. Это значит, что пространство не было бы самим собой, если бы, как и время, оно не было разделено и дифференцировано. Но откуда происходят эти столь существенные различия? Не существует ни права, ни лева, ни верха, ни низа самих по себе. Все эти различия происходят из того, что разные аффективные ценности приписаны соответствующим регионам. А так как люди одной и той же цивилизации представляют собой пространство сходным образом, эти аффективные ценности и различия, вытекающие из этих ценностей, будут для них общими; а это значит почти с необходимостью, что их исток следует искать в социальности.»[10]
§ 1.3 Спор геополитиков и социологов
В связи с этим следовало бы обратить внимание на спор между социологами и геополитиками: например, между Марселем Моссом[11] и Фридрихом Ратцелем[12], точнее, критику М. Моссом идей Ф. Ратцеля, принадлежавшего к предыдущему поколению исследователей. Француз Марсель Мосс, племянник Э. Дюркгейма -- крупнейший социолог-классик. Немец Фридрих Ратцель — создатель политической географии и антрополого-географической школы, предвосхитивший геополитику как науку.
Ф. Ратцель утверждал, что общество, располагающееся, например, на горах, отлично от общества, которое находится на равнине. Это специфически горное общество со своими особыми моделями. Из факта расположения общества на горах, можно заключить, что оно построит специфическую политическую систему, создаст соответствующую систему этики, особые законы и религию. Общество, живущее на равнине, создаст все другое. У Ф. Ратцеля мы видим многое из того, что можно назвать «географическим детерминизмом». С философской точки зрения он рассматривает, например, гору в качестве первичной «объективной реальности», а общество — в качестве «субъективного отражения», осознания этой реальности, рефлексии на эту реальность. Равнина — такая же реальность, как и гора, а равнинное общество – ее отражение, причем вначале существует пустая равнина, а потом прибредшие туда и расселившиеся там люди. Таким образом, по Ф. Ратцелю, общество отражает, а затем выражает в себе качественное пространство. В подобном подходе критики упрекали и крупнейшего российского этнолога Льва Николаевича Гумилева[13].
Географический детерминизм исходит из предопределенности общества, его культуры, политической, социальной, этической и даже религиозной системы его географическим положением. В частности, Лео Фробениус, немецкий этнолог и этносоциолог, выдвинул гипотезу о существовании двух культур — хтонической и теллурической[14]. Согласно Л. Фробениусу, есть общества, которые в качестве жилища преимущественно роют норы, закапываются. (Вспомните сюжет повести А.Платонова «Котлован»[15], чрезвычайно показательный для понимания русского отношения к пространству). Эти общества этнолог называет «хтоническими». А есть общества, которые насыпают кучи, горы, строят конструкции, обращенные вверх – шалаши, дома, стеллы, дворцы и т.д. -- это общества теллурические (пример -- «город на холме» американской мечты). Между американским теллурическим идеалом и русским закапыванием в бездну, в нору (строительство метро в Москве не только как средства передвижения, но и «музея» и предмета национальной гордости[16]) существует определенная симметрия, как между теллурическим и хтоническим типами.
Мнению геополитиков и близких к ним представителей географического детерминизма, социологи (в частности М. Мосс) противопоставляли следующие соображения: нет никакой горы (степи, леса, равнины и т.д.) самой по себе. Гора — это социальное явление. Гора осознается как гора только высокоорганизованной интенсивной различающей структурой человеческого разума. Она конституируется и осознается как гора только в ходе развертывания социального процесса. Поэтому социологи предлагали говорить не о географии, а о морфологии общества, иначе говоря, о том, как общество в своих фундаментальных структурных уровнях осмысляет ландшафт.
М. Мосс писал об этом:
«Одним словом, теллурический (земной, географический) фактор должен быть поставлен во взаимосвязь с социальной средой в ее тотальности и ее комплексности. Он не может быть взят изолированно. И также, когда мы изучаем следствия, мы должны отслеживать резонанс во всех категориях коллективной жизни. Все эти вопросы не географические, но социологические. И именно в социологическом духе их следует рассматривать. Вместо термина антропогеография, мы предпочитаем термин социальная морфология, чтобы обозначить ту дисциплину, которая вытекает из нашего исследования; это не из любви к неологизмам, но из-за того, что различные наименования выражают различие в ориентациях.»[17]
В качестве доказательства своей правоты социологи приводили в пример довод, что аналогичные ландшафты порождают разные типы общества, потому что понимание горы, воды, берега, моря, реки, равнины, леса, болота, степи и т.д. в одном обществе будет одним, в другом обществе — совершенно другим. С точки зрения социологии, именно общество формирует семантику окружающей среды, конституирует внешний мир, географию как социальное, культурное и историческое явление. Общество не просто пассивно отражает природную среду; оно интерпретирует природный ландшафт, отталкиваясь от своей уникальной социальной парадигмы, а в некоторых случаях и существенно изменяет его.
Социологи в данном случае смотрят глубже, чем геополитики. Но еще глубже и интереснее, чем геополитики и социологи, смотрим мы, когда объединяем творческие и научные интуиции представителей геополитической школы с наработками классиков социологии и говорим одновременно о качественном пространстве как о пространстве географического ландшафта и как о социологическом осмыслении этого ландшафта. Это особое «геополитическое пространство, понятое социологически, и изучается приоритетно в нашей дисциплине -- в социологии геополитики.
Мы не утверждаем, что общество есть зеркало, поставленное перед ландшафтом. Мы утверждаем, что и ландшафт, и это зеркало (общество), по сути дела, не являются самостоятельными и оторванными друг от друга, объективно существующими реальностями.
Реально только творческое социо- и природообразующее начало общества. Оно предопределяет и реакцию на гору, и представление о горе, и, в принципе, саму эту гору. Общество творит всё. Общество творит собой и окружающий мир, и географию, и само себя.
Пространство, представляющее собой географический рельеф внешнего мира, есть не что иное, как проекция социальной морфологии. Социология геополитики не выносит окончательного суждения, что первично -- социальная матрица или географический ландшафт. Она изучает их как нечто единое и нераздельное.
Мы говорим о том, что к одной и той же стихии, к одному и тому же климату, к одному и тому же ландшафту можно по-разному отнестись. Например, рассмотрим отношение к стихии моря. Одни впускают море внутрь, подстраиваются под него. Это и есть геополитическое явление «талассократии» (морского могущества»). Другие, даже в самом интенсивном взаимодействии с морем, остаются верными земле Это явление называется «теллурократией», т.е. буквально - «сухопутным могуществом».
Иначе говоря, разные общества по-разному согласуют свою социальную морфологию с географическим ландшафтом. Таким образом, нас нельзя упрекнуть ни в «географическом детерминизме», ни, в то же время, в абстракции от конкретных географических условий, в чем подчас упрекают социологов. В этом – основные предпосылки социологии геополитических процессов как дисциплины.
§ 1.4 Три инстанции социологии геополитических процессов
Социология геополитических процессов разбирает не только политическое резюме пространственных представлений, выраженное в конкретных действиях и поступках государства и власти, но прослеживает всю цепочку их возникновения, становления, формирования в глубинах самого общества, в сфере коллективного сознания, и даже прежде этого, в области коллективного бессознательного. И лишь затем, с учетом полученных социологических данных, рассматривает политический уровень: принятые решения, осуществленные действия, выигранные или проигранные войны, заключенные союзы, созданные военные блоки, осмысленные экономические и стратегические интересы и.т.д.
Понятие «геополитика» состоит из двух частей: «гео» (от греческого «gea», «земля») и «политика» (от греческого «полис», «πολις» -- «город», откуда, собственно, и произошло понятие «политика» -- способ управления полисом, городом-государством). Социология геополитических процессов вводит в эту диаду смыслов («земное пространство» и «власть») третий элемент – общество, подчеркивая его главенствующее значение. И политика, и само «земное пространство», «ландшафт» рассматриваются как структуры социальных представлений, рождающихся и соотносящихся между собой именно в обществе.
В таком широком понимании общества, контрастирующим с его узким пониманием (как противоположности государству и политике), и политическое измерение, и интерпретация окружающей земной среды рассматриваются не сами по себе, как полностью автономные области (политика и география), но как производные от глубинной структуры социума. Следовательно, в дисциплине социология геополитических процессов мы имеем дело с тремя главными инстанциями:
1) общество как главная и основополагающая инстанция;
2) политика (государство, власть, право) как первая производная от общества сфера;
3) качественное пространство, географические представления, интерпретации пространственных, климатических и природных явлений – вторая производная от общества сфера.
Между этими инстанциями существует замкнутый контур связей. Обе производные (политика и представления о пространстве) вытекают из общества и связаны с ним структурно, концептуально, генетически. Это связи, несущиеся корнями в глубину. Кроме того политика и представления о пространстве связаны между собой и непосредственно. Это связи горизонтальные – между одной и другой производной от общей для них первичной инстанции (общества).