Геополитика.(продолжение) https://www.geopolitica.ru/bind/geopolitika

GRECE: Плюриверсум вместо универсума

Теория многополярности основывается на философии множе­ст­венности. Эту идею емко выразил французский философ и геополитик Ален де Бенуа в манифесте «2000» возглавляемого им движения GRECE. Ален де Бенуа призывает рассматривать мир как «плюриверсум», в отличие от «универсума». По латыни «universum» означает «сведение к единому». Неологизм «pluriversum» подчеркивает, что целью является не сведение к единому, не упрощение системы, но сохранение множественности и разнообразия. Авторы Манифеста пишут:

«Различие заложено в самом движении жизни, которая бурно развертывается через все большее и большее усложнение. Множественность и различие народов, этносов, языков, нравов, религий характеризуют развитие человечества, начиная с его истоков. Есть два отношения к этому факту. Для одних это жизненно-культурное различие и разнообразие представляет собой бремя, откуда рождается стремление всегда и повсюду сводить людей к тому, что есть между ними общего, что подчас приводит к самым извращенным последствиям. А для других, и это наш случай, различие — это богатство, которое необходимо сохранять и культивировать. (…) Мы считаем, что хороша та система, которая способна передавать через себя как минимум столь же сложные ансамбли как те, что она вбирает в себя. Подлинное богатство мира заключается в различии культур и народов» 11.

Этот принцип полностью созвучен неоевразийской философии.

 Идейные истоки философии множественности

Истоки философии множественности следует искать одновременно в нескольких философских традициях.

Это:

– немецкий романтизм (братья Фридрих Шлегель (1772–1829) и Август Шлегель (1767–1845), Фридрих Шеллинг (1775–1854), Фридрих Гельдерлин (1770–1843), Людвиг Тик (1773–1853), Адам Мюллер (1779–1829), Генрих фон Кляйст (1771–1811), Новалис (1772–1801) и др.);

– органицизм (Альфред Эспина (1844–1922), Рене Вормс (1869–1926), Павел Лилиенфельд-Тоаль (1829–1903), Альберт Шэффле (1831–1903) и др.);

– философия жизни (Фридрих Ницше (1844–1900), Вильгельм Дильтей (1833–1911), Анри Бергсон (1859–1941) и др.);

– холистская традиция в социологии (Ф. Теннис (1855–1936), Г. Зиммель (1858–1918), В. Зомбарт (1863–1941), М. Мосс (1872–1950), Ж. Дюран и др.);

– культурная антропология/этносоциология (Франц Боас (1858–1942) и его ученики Альфред Кребер (1876–1960), Эдвард Сэйпир (1884–1939), Роберт Лови (1883–1957), а также Бронислав Малиновский (1884–1942), Альфред Рэдклиф-Браун (1881–1955), Клод Леви-Стросс (1908–2009)), Рихард Турнвальд (1869–1954), Вильгельм Мюльман (1904–1988) и др.);

– русское славянофильство и религиозная философия (А.С. Хомяков (1804–1860), И.В. Киреевский (1806–1856), К.Н. Леонтьев (1831–1891), Н.Я. Данилевский (1822–1885), В.С. Соловьев (1853–1900) и др.)

– евразийство (Н.С. Трубецкой (1890–1938), П.Н. Савицкий (1895–1965), Г.В. Вернадский (1877–1973), Н.Н. Алексеев (1879–1964) и др.);

– фундаментальная онтология (М. Хайдеггер (1889–1976));

– «Консервативная Революция» (О. Шпенглер (1880–1936), К. Шмитт (1888–.1985), Э. Никиш (1889–1967), Э. Юнгер (1895–1998) и др.);

– традиционализм (Р. Генон (1886–1951), Ю. Эвола (1989–1974), М. Элиаде (1907–1986) и др.).

К европейским и русским источником следует добавить целый спектр современной восточной философии:

– японской (Китаро Нишида (1870–1945), Тейтаро Дайсетцу Судзуки (1870–1966) и др.);

– индийской (Бал Ганадхар Тилак (1856–1920), Шри Рамана Махариши (1879 –1950), Ананда Кумарасвами (1877–1947) и др.);

– китайской (Кан Ювэй (1858 — 1927), Лян Цичао (1873–1923), Шен Юдинг (1908–1989), Лян Шумин (1893–1988), и др.);

– иранской (Мухаммад Икбаль (1877–1938), Али Шариати (1933–1977), Мухаммад Хусейн Табатабаи (1892–1981), Муртаза Маттахери (1920–1979), Сейид Хоссейн Наср и др.);

– арабской (Абд-эль Рахман Бадави (1917–2002), Хасан Ханафи, Надир ибн-Бизри, Хишем Джайят и др.).

Это гигантское поле теорий, школ, идей и авторов, которое можно расширять до бесконечности во всех направлениях (географическом и историческом, вглубь времен) имеет следующее общее качество. Все они, независимо от того, созданы ли они на Запада или на Востоке:

– критически оценивают философскую структуру ценностей западной цивилизации;

– отвергают ее претензии на универсальность;

– считают тупиковым магистральный путь западноевропейского развития в последние века и квалифицируют нынешнее состояние западной цивилизации как кризис и преддверие катастрофы;

– не признают мифа о прогрессе и эволюции;

– критически оценивают техническое развитие и видят в «раскрепощенной технике» величайшую угрозу;

– отказываются воспринимать европейскую рациональность как единственно возможную форму рациональности;

– утверждают право разных культур двигаться по своим траекториям в любом избранном ими направлении.

Одним словом, все эти интеллектуальные направления являются многополярными по своей сути, обосновывая в самых разных контекстах, аспектах и ракурсах право на различие и подрывая претензии западного либерального дискурса на доминацию, един­ственность, нормативность и глобализм. Лишь редкие авторы и школы из перечисленных выше напрямую апеллировали к геополитике, «цивилизации Суши», но все они, и множество иных течений в современной философии, по своим структурам могут быть отнесены именно к «сухопутным», если учесть то, что мы говорили о социологическом измерении геополитики. Все эти школы и авторы предлагают строить общество на основах традиций, которые, у каждого этноса и каждой культуры, у каждого места земли самобытны и различны. Таким образом, все они обосновывают «плюриверсум» как антитезу «единому миру», one world. Различие берется в этих философиях как синоним жизни, богатства (К. Леонтьев называл этот принцип «цветущей сложностью»12), свободы и жизненной силы. А не как угроза и «бремя», каким оно представляется «универсалистам». Поэтому эти направления призывают к обоснованию различий между народами и культурами, их углублению, сохранению и новому утверждению. Разница между одной культурой и другой совершенно не обязательно должна автоматически вести к конфликту между ними. Конфликты периодически случаются, но точно так же случаются они и в универсальном мире. Надо стремиться к миру и гармонии, к диалогу и взаимопониманию. Но ни в коем случае нельзя приносить в жертву динамические структуры идентичности, какие бы они ни были.

Ф. Боас: равноправие культур

В этом отношении показательна огромная работа культурных антропологов (американской школы Франца Боаса, английской школы Малиновского и французской школы Клода Леви-Стросса) и этносоциологов (Р. Турнвальд), которые, исследуя архаические народы, пришли к выводу, что их жизненный мир, структура мифологического мышления, социальный уклад и воззрения на природу, общество, человека, историю, жизнь, смерть, тайну, обряд и т. д. несут в себе колоссальное культурное богатство, абсолютно сопоставимое, а то и многократно превосходящее культуру современного западного человека.

Ф. Боас писал об этом в одном из своих писем из ранней экспедиции к арктическим островам Баффина:

«Я часто спрашиваю себя, в чем же состоит то преимущество, которым обладает «развитое» общество над обществом «дикарей», и я нахожу, что, чем больше я изучаю их привычки, тем больше понимаю, что мы просто не имеем никакого права смотреть на них сверху вниз. Мы не имеем права осуждать их за их формы и предрассудки, какими бы нелепыми они нам ни казались. Мы, «высокообразованные люди» намного хуже них…»13.

Если внимательные и серьезные антропологи и этнологи, познакомившись с примитивными обществами, приходят в таким выводам, то что говорить о многотысячелетних культурах Азии, Ближнего Востока, Северной Африки или Латинской Америки?! Что говорить о тысячелетней русской культуре? Все эти культурные, социальные и религиозные явления — от гигантских до микроскопических — обладают уникальной ценностью и развиваются естественным путем. И всем им угрожает дорожный каток современной западной цивилизации, навязывающий примитивные коды своей декадентской культуры в глобальном масштабе, апеллируя к самым простейшим, материальным и примитивным реакциям, действительно, универсальным и всеобщим, тогда как сложные здания культуры и духовная жизнь, напротив, различает все общества и делает их неповторимыми, оригинальными и самобытными.

Н. Трубецкой: альянс народов против навязываемого универсализма

С аналогичного тезиса начиналась и евразийская философия. Князь Николай Трубецкой написал книгу «Европа и человечество»14, в которой задолго до глобализации (в ее современной форме) предупреждал, что европейский универсализм несет в себе смертельную угрозу всему человечеству, поскольку отрицает множественность культур. Н. Трубецкой в начале XX cтолетия призвал народы Земли сплотиться для того, чтобы дать решительный бой романо-германскому миру и его необоснованным колониальным и империалистическим претензиям. Другой евразиец, Петр Савицкий, подхватив идеи Трубецкого, уточнил в статье «Европа и Евразия»15, что только Россия-Евразия может быть главной опорой для создания такого общечеловеческого фронта, направленного против европейской стратегии отношения к миру.

Актуальность философии множественности

В условиях глобализации эти евразийские инициативы 1920-х гг. прошлого века выглядят удивительно актуально. Тезис Трубецкого об «угрозе Европы для человечества» может быть переформулирован как тезис об «угрозе глобализации», а мысль П. Савицкого о роли России-Евразии в построении глобального антиевропейского альянса народов может быть положена в основу стратегии многополярного мира.

Но отрицание глобализации и борьба с однополярностью не самоцель. Они проистекают из особенного, уникального видения мира (совершенно иного, нежели современное европейское и особенно англосаксонское либеральное мировоззрение), которое отнюдь не реактивно и не живет «ненавистью» и «отторжением», но самодостаточно и имеет ценность в самом себе — в гармоничном и естественном раскрытии потенциала каждого из обществ (малого или большого) на своем собственном всегда оригинальном и самобытном пути.

Таким образом, в основе теории многополярности должна лежать философия плюриверсума, философия различия, взятого как самоценное и позитивное фундаментальное явление жизни. Во­преки универсалистской философии глобализма многополярная философия различия утверждает, что подлинные ценности могут существовать только в рамках породивших их культур, что множе­ство культур — это богатство человечества, а не его беда, и что универсальным в человечестве являются только самые низменные, бескультурные и порочные проявления. Иными словами, философия многополярности отрицает не следствия или побочные эффекты глобализации, но ее корни, основания, глубинные мировоззренческие предпосылки.

Множественность бытия: разное единство

Итак, идея глобализации в своих философских истоках апеллирует к единству бытия (по меньшей мере, так у К. Акселоса, О. Финка, В. Десана и т. д.). Но каждая культура понимает и трактует это единство совершенно по-разному.

Мы уже упомянали об «этноцентруме» и видели, что даже самое крохотное племя способно вместить мир в зону, расположенную неподалеку от границ его селения. И солнце, и луна, и звезды, и небо, и живые, и мертвые, и стихии, и боги, и духи — все вмещается в этноцентрум, как в первичную матрицу универсального. Только при переходе к состоянию «народа» этнос утрачивает единство бытия, но тут же пускается в погоню за ним, вступает в историю, чтобы его восстановить. В теологически и философски развитых культурах единство бытия приобретает еще более утонченный характер. В исламе это связано с тематикой «таухида», единения верующего с Аллахом через исполнение религиозных предписаний. Арабский термин «таухид» означает «приведение к единству», «активное единение». Вообще идея единого бытия составляет центральную тему в теологиях монотеизма. В христианской традиции эта тема особенно широко представлена в Православии, а в ряде монашеских практик, таких, как исихазм, идея единения человека и Бога как «восстановление единства бытия стоит в центре внимания. Этимологически термин «иудей» трактуется еврейской традицией как производное от ивритского слова «ахад», «один» и, следовательно, «иудей» есть носитель знания о едином Боге, единобожия, т. е. единства бытия.

Совершенно иначе понимают единство бытия индусы (в рамках адвайта-Веданты и ее философии), буддисты (ставящее превыше всего не единство бытия, а нирвану, «погашение бытия»), китайцы (в двух версиях своей духовной традиции — конфуцианской и даосской) и другие развитые философские культуры.

В русской религиозной философии (В. Соловьев, П. Флорен­ский, С. Булгаков) единство бытия интерпретируется через сложную и парадоксальную теорию «всеединства»16.

Поэтому форма постижения единства бытия широко варьируется от этноцентрумов до гигантских по философскому и теологическому объему религиозных культур. Единство бытия постигается различно, и никакая инстанция не может претендовать на то, что она одна выносит нормативный приговор относительно того, какое понимание единства надо считать правильным. Мы подходим к этой теме по запутанным лабиринтам разнообразных духовных культур, и само путешествие, само освоение данной культуры (которая либо дана нам изначально обществом, либо выбрана нами сознательно и добровольно) составляет не простой путь становления человеком.

В отношении «единого бытия» мы стартуем с разных позиций, и пути тоже фундаментально различны. Если на определенном уровне продвижения нам становятся понятны духовные структуры других культур и религий, это вполне объяснимо, т. к. люди, взыскующие единства, чем-то похожи. Но это касается только тех, кто кладет жизнь на алтарь духа, философии, религии, искусства, науки. Большинство людей живут в своем «жизненном мире», единство которого обеспечивается не ими индивидуально, а обществом и его традициями. Попытка соединить все человече­ство в столкновении с единым бытием, причем только в его западном рационально-логическом, либерально-индивидуалистиче­ском понимании, составляющим сущность глобализма и мондиализма, окончательно оторвет массы от единства, от мира в его целостности, погрузит его в водоворот бесконечных фрагментов, осколков, частей, не складывающихся ни в какое общее целое. Так, современный французский философ Марсель Конш говорит, что современность не может более оперировать со словом «мир» (le monde) как с чем-то целым. Отныне вместо мира мы погружены в «экстравагантный ансамбль»17. Впрочем, это замечал в по­следние годы даже Костас Акселос, апологет мондиализма, утверждавший, что «при современной глобализации утрачивается мир как таковой»18.

М. Хайдеггер: поиск целого в «аутентичном Dasein’е»

Философия многополярности строится таким образом, чтобы предоставить путь к единству бытия, к опыту целого, опыту мира многообразным культурам и традициям различных обществ, и не выносить на этот счет никаких окончательных решений. Феноменологически, на уровне «жизненного мира», мир состоит из различий: разных этносов, разных языков, разных обществ. Все, что сегодня повсюду оказывается одинаковым, — «Макдональдс», молодежные моды, брэнды, рыночные операции, формально демократические процедуры, технические приборы, сетевые протоколы, интернациональный слэнг на изломанном английском, автомобили и другие серийные товары, — никак не приближает нас к единству бытия и является искусственной нивелирующей паутиной, наброшенной на общества, с совершенно различной структурой и различным пониманием бытия. Бытие не может открыться через технику, комфорт, унифицированные товары или модные брэнды. Поэтому единства бытия следует искать где угодно, только не в глобальном мире. Странствие по нему не откроет нам планетарного горизонта, но зато закроет глубинное измерение нашей собственной культуры и идентичности, в глубине структуры которой, согласно многополярной философии, и лежит путь к бытию и открытости.

Философ Мартин Хайдеггер вводит понятие «Dasein», «вот-бытие», которое описывает структуру отношения человека с бытием. «Dasein», по Хайдеггеру, первичная реальность, над которой впоследствии надстраивается мышление, рациональность, философия, культура. В теории многополярности стартовым моментом является утверждение множественности Dasein’ов, т. е. убежденность в том, что каждое общество, культура, этническая или народная группа имеет свой особый Dasein19, отталкиваясь от которого и создаются впоследствии разветвленные культурные, социальные, политические, религиозные и философские системы. Множественность Dasein’ов и основанное на этом принципе исследование различных «жизненных миров» народов земли составляет сущность многополярной философии.

---